— Не думала, что ты так рано проснёшься, — заметила Фрея. — Опять кошмары?
— Да. Но посмотри на это с другой стороны: у нас есть завтрак.
Скаалка предпочла промолчать, лишь добро мне улыбнулась.
— Сегодня мы доберёмся до Камня Воды? — поинтересовался я.
— Если не случится ничего непредвиденного — то да, должны добраться к середине дня. Перед битвой с чудовищем мы отдохнём, а затем освободим твоих воинов.
— И они справятся, — заверил я. — Не лезь в бой.
В своих подчинённых я почему-то был уверен. Они — солдаты армии Альдмерского Доминиона, отлично подготовленные, не расслабленные пирами. Они должны справиться.
В пути нас отвлекла короткая стычка с рьеклингами, решившими ни с того, ни с сего напасть на нас — возможно, эти тупые твари посчитали, что мы забрели на их территорию. Фрея молниеносно разделывалась с ними, рьеклинги, кажется, даже не успевали понять, что вообще происходит. Мне пришлось взять на себя рьеклинга-наездника, отвлекать его внимание, чтобы он не атаковал скаалку. Кабан разбежался, его гигантская туша неслась прямо на меня. Подхватил короткое копьё убитого рьеклинга, встал на одно колено, выставив древко вперёд. Зверь пытался остановиться, увидев перед собой препятствие, но глупый наездник, подгонявший его, лишь загнал своё ездовое животное на остриё копья, и ударом топора я прикончил его. Раненый вепрь, скинув с себя мёртвого рьеклинга, снова помчался на меня, я зазевался, увернулся не вовремя, и кабан каким-то образом сшиб меня с ног; клыками он пытался убить меня, я отбивался, как мог — пока, наконец, не изловчился, и не вонзил ещё одно копьё вепрю в горло.
— Щетоспин — грозный противник, и ты убил его, — похвалила Фрея.
— И у нас есть мясо на обед, — я улыбнулся. — Можем сварить прекрасную свиную похлёбку.
Женщина снова рассмеялась.
— Ты стал во всём искать хорошие стороны. Мне нравится это.
С самых первых дней, когда я прибыл сюда, Солстхейм тяготил меня, его пейзажи казались мне унылыми, а холода — невыносимыми; со временем я учился искать во всём, что со мной случалось, хоть что-то хорошее — иначе я бы просто сошёл с ума. В конце концов, этот остров ещё не смог убить меня, как бы он не пытался это сделать.
— Но мясо сам понесёшь, — продолжила она.
Недовольно вздохнул, обратив взгляд на небо. Конечно, я должен был предположить, что эта женщина не станет исполнять роль вьючного мула.
— Не верю, что тебе не жалко всего того, — я начал отрубать убитому животному голову, — что останется здесь.
— Не жалко. А мясо ты и сам унесешь.
Фрея наблюдала за тем, как я снимал с туши шкуру, иногда косилась на убитых рьеклингов.
— Не верится, что они — твои родичи, — вздохнула она.
Скаалы до сих пор верят в давнее заблуждение, что эти твари — выродившиеся фалмеры. К счастью, мой соотечественник из Третьей Эры (предпочтивший почему-то холодный дикий Скайрим нашей цветущей родине) доказал, что фалмеры не имеют никакого отношения к этим уродливым и глупым созданиям. Интересно, смогу ли я найти курган, где захоронен Снежный Принц, чтобы отдать дань памяти этому воину древности, достойному брату-меру?
— Рьеклинги — не меры, — пояснил я. — Я не знаю, откуда на самом деле они взялись, и куда делись фалмеры. Но родства между ними нет, это точно.
Когда туша была освежована, скаалка приказала мне отойти и продолжила разделывать мясо сама — чистым ножом, хоть сколько-то чистыми руками, а я сам пока, как мог, оттирался от крови и сала. Большую часть потрохов, голову и шкуру действительно пришлось выбросить воронью на радость, а мясо, как я и предполагал, пришлось всё же нести нам вдвоём. Я пообещал Фрее, что когда мои солдаты будут освобождены, а тварь — убита, я тут же разгружу её, до стоянки добычу будут тащить они, и пропитание обеспечивать тоже будут они — хоть как-нибудь.
Никогда не думал, что вернусь к Камню, где я открыл в себе свой дар, и чьим пленником сначала был, со странным отвращением в душе. Мне было противно, что мои подчинённые не смогли придти в себя, не хотел даже думать, что они настолько безвольны, что полностью отдали свой разум в его власть.
— GOL!
Мой Крик воззвал к Камню, заставив его очиститься; торговцы, будто бы очнувшиеся от долгого сна, словно почувствовали неладное и предпочли быстрее убежать прочь. Что же, оно и к лучшему, не будут мешаться.
— Ко мне! — приказал я, укрепляя своё тело заклинанием. — Построиться к бою!
Этим недоумкам понадобилось ещё какое-то время, чтобы сообразить, что происходит и кто их зовёт, хорошо хоть, что они успели подготовиться до момента, пока в небольшом бассейне покажется чудовище.
— Сбейте его с ног! — приказал я.
Я отвлекал тварь молниями, а мои подчиненные мечами пытались перерубить ей ноги. Одного из них чудовище мощным пинком всё же отправило за обрыв, я слышал его предсмертные крики, резко оборвавшиеся, и не хотел думать, во что превратилось его тело. Сейчас важно скорее убить чудовище и не погибнуть самому. Я продолжал отвлекать тварь заклинаниями, даже призвал грозового атронаха, надеясь помочь солдатам. Наконец, тварь рухнула на землю, подняв в воздух снежную пыль, мои подчинённые с какой-то оголтелой радостью вонзали в её плоть клинки, пока я не велел им успокоиться и просто не сжеть труп этого чудовища. Затем снова построил их — нужно было представить им Фрею.
— В обмен на то, что мы освободим остальные Камни, нам предоставят секрет обработки сталгрима, — пояснил я на альдмерисе. — Эта женщина — наш проводник. Вести себя с ней вежливо.
***
И снова Арнгейр попросил меня прервать мой рассказ — ему нужно было обдумать услышанное, а заодно и поужинать.
========== Эти серые ублюдки ==========
На сей раз Арнгейр сразу же после ужина попросил меня продолжить рассказ.
— Тот погибший солдат — потери на нём не ограничились? — поинтересовался старик.
— Да. Все они погибли.
Я — плохой командир. Я будто не хотел запоминать имена своих подчинённых, они были для меня безликой массой, рабочими пчёлами, а не личностями, с которыми я должен выполнять задание. Мне оказалось проще запомнить половину жителей деревни скаалов и даже некоторых данмеров из Вороньей Скалы по именам. Нельзя было сказать, что в нашем коллективе царило какое-то напряжение, что мы испытывали друг к другу неприязнь — наоборот, мне казалось, что между нами сложились здоровые рабочие отношения. Возникшее напряжение я связывал исключительно с постоянным недосыпом и дурацкими снами, насылаемыми Мираком.
***
Я сидел на нагретом осенним солнцем валуне и наблюдал, как мои выжившие подчинённые закапывают братскую могилу погибших товарищей. Внутри меня совсем ничего не шевелилось, не было той пустоты, которая часто посещает после гибели сослуживцев. Я находил не более, чем неприятностью, факт, что в моём отряде погибло уже четверо вверенных мне начальством чистокровных альтмеров. Неприятностью, из-за которой мне придётся исписать множество бумаг. И которая плохо отразится в моём личном деле.
Да-да, Мастер. Ты не ослышался. Больше всего меня волновало написание множества бумаг, связанных с гибелью солдата при исполнении служебного долга. Похоронки, отчёты, объяснительные… Возможно, тебе это покажется странным, но Талмор изначально создавался как управленческий аппарат, любой юстициар — тот ещё бюрократ. Говорят, во Вторую Эру мы были куда терпимее к низшим расам, королева Эйренн просто считала людей неразумными детьми, не стремилась к их уничтожению и порабощению. Но уже тогда Талмор больше был бюрократической силой, чем военной. Прошли века, много чего изменилось, но эта страсть к написанию многочисленных бумаг так и осталась в нашем начальстве.
— Возьмите луки и все стрелы, которые можете, — приказал я, когда солдаты, наконец, закончили. — И найдите какую-нибудь ветошь.
Тактику убийств чудовищ из камней нужно было менять, иначе я лишусь всех своих подчинённых, а то и вовсе погублю Фрею и себя. Гибель подчинённых заставит меня писать ещё больше бумажек и просто чувствовать себя ужасным, недостойным командиром. Скаалку я всё так же считал ключом к секрету обработки сталгрима, который я не мог потерять. Случись с ней чего — и Сторн может сойти от горя с ума, делать всё, чтобы я не узнал то, чего я хочу. Эти твари не любят огонь — значит, мы будем стрелять в них подожжёнными стрелами, будем ослаблять их, а затем — добивать. Да, целиться будет менее удобно — но неужели мы промахнёмся по такой огромной туше?