Ленин не спал две ночи и составил план, (на основе плана Парвуса), которому суждено было осуществиться. Он собственно только ставил лишние запятые, да усиливал предложения повторением одних и тех же слов. Он украл у него этот план, так же как потом украдет лозунг эсеров: Мир − народам, земля − крестьянам, фабрики и заводы − рабочим.
В этих условиях встал вопрос: кто должен осуществить план Парвуса − сам Парвус или он, Ленин? На кого сделать ставку? На Парвуса? нет! где этот Парвус? Где Ганецкий, подать Парвуса и Ганецкого! Надо договориться. Ставка должна быть поставлена на него, на Ленина!
Ганецкий прибежал, а Парвуса днем с огнем не отыскать.
— Загордился, каналья. Судить его революционным судом, как ту проститутку, которая осмелилась оскорбить вождя мировой революции, то есть меня.
— Владимир Ильич, — дрожащим голосом произнес Фюстернберг-Ганецкий, видя, как увеличиваются желваки, как разглаживаются морщины на лице Ленина и выходят глаза из орбит. — Парвус собирает деньги с театров, которые ставят пьесу Горького «На дне» в Германии. Горький дал такое распоряжение, он хочет помочь мировой революции. Двадцать процентов получает автор пьесы, двадцать Парвус, а остальные он приносит в партийную кассу, я вам уже говорил об этом. Максим Горький ваш друг, он друг мировой революции и мой друг. А вы хотели его за это повесить…, в знак благодарности, так сказать. То есть, я имею ввиду Парвуса, нашего добытчика, спасителя революции.
После удачно высказанной мысли, Ганецкий стал приглаживать пейсы, а когда он приглаживал пейсы, Ленин уже знал: Ганецкий хочет пить, у него пересохло в горле.
− Ты не понимаешь шуток, Ганецкий! Мы с Горьким отдыхали на Капри и спорили, спорили. Он требовал, чтобы партия называла Маркса его настоящим именем Мордыхай, а я возражал. Маркс — это почти мир, а Мордыхай — паршивый еврей, ты понимаешь это, Ганецкий? Все мы евреи, но евреи умный народ, не то, что русские дураки. А посему любой еврей может носить фамилию, какую хочет. Вот ты, Фюрстенберг, польский еврей, а носишь фамилию Ганецкий, чисто польскую. Ты вроде поляк, а внутри еврей. И я еврей, к сожалению, русский еврей Ленин. Мать советовала взять фамилию чем−то напоминающую еврейскую к примеру Ленибург, Ленинштейн, но я не согласился. А Пешкову я говорил: Максим, ты вовсе не Горький, а Пешков, почему так?
− Это от горькой жизни. Жизнь у меня была горькая, вот я и стал Горьким, − выдал мне Максим. Ну, да черт с ним. Я смотрел его книгу «В русской Бастилии во время революции». Так себе, дрянь. Я хотел его пожурить за то, что он ни одной моей книги не прочитал, а потом раздумал. Горький, он туповат, ничего не поймет, ни одной моей гениальной мысли. Яша, а ты хочешь пить, возьми рюмку морсу, но не больше, скромность прежде всего, ну еще одну можно, пусть уж до трех, надеюсь, ты компенсируешь. Ганецкий, расскажи о Парвусе, кто он, откуда, где и когда родился. Я хочу дать ему деликатное поручение. Когда ты его выследишь, притащи за шиворот этого пса, у нас должна состояться встреча тет-а-тет, я сразу определю, чем он дышит. А теперь слушаю тебя. Рассказывай, да поподробнее. Не изменник ли он, не прохвост ли? Хотя, пусть будет и прохвост, лишь бы не изменник.
И Яша стал рассказывать:
Александр Лазаревич Гельфанд, он же Парвус, он же Александр Москович родился на три года раньше вождя мировой революции Ленина в местечке Березино Минской области в еврейской семье. Уехал в Одессу, потом в Германию, где окончил университет и стал доктором философии, выражал идеи германской социал-демократии. Знаком с Плехановым, Каутским, Аксельродом и другими революционерами. Каутский сделал его журналистом, затем он стал редактировать немецкие газеты, что выходят в Дрездене. В революции 1905 года в России принимал непосредственное участие вместе с Троцким-Бронштейном. Был схвачен, посажен в тюрьму, а потом отправлен в Сибирь на поселение. Оба бежали. В Германии он разбогател, занимаясь не только журналистской деятельностью, но и бизнесом. Стал влиятельным человеком в высших кругах Германии.
— Вот-вот, это мне и нужно, это нам нужно, это нужно мировой революции. Это нужно вождю мировой революции. Срочно поезжай в Германию и извлеки его, на поводок его и сюда. Живым или мертвым. Свяжи его, если будет упираться. Это архи важно, Яша.
Яков Станиславович Фюрстенберг (он же Ганецкий, он же Борель, Гендричек, Францишек, Келлер, Куба) срочно отправился в Германию и как настоящий ленинец, быстро нашел Парвуса в компании молоденьких девушек, обнаженных до пояса.