Трибуны, как таковой не получилось, ему предложили стать на чуть подгнившие доски, во многих местах подпертые колышками, загнанными в землю кувалдами. На этих досках стояли две пустые бочки вверх дном. На бочки положили еще две доски, − получилась возвышенность именуемая трибуной.
Но коротышку пришлось поднимать. Став опять же на доски, и положив конспект снова же на доски, взгромождённые на бочки, вытянул руку в небо и стал произносить свою первую в России сумбурную речь.
− Да зд…гаствует социалистическая…еволюция!!!
Извозчики и гуляющие подумали, что какая-то сумасбродная баба смешит собравшихся людей. Никто и подумать не мог, что там, на этом самом месте, будет поставлен памятник, что этот памятник перекочует во все учебники для школ и высших учебных заведений, что воображаемый памятник будет доведен до ума скульпторами и художниками и растиражирован миллионными тиражами. Этот высосанный из пальца памятник породит целые отделы культуры и исторических нововведений, из него вылупятся тысячи экскурсоводов и все школьники великой страны начнут стекаться в Ленинград, чтобы полюбоваться чудовищем на площади лжи.
Сумбурная речь маленького, чуть сгорбленного человечка с поднятой вверх рукой, будет трактоваться как призыв к мировой революции, о которой не думал даже Батый.
Ленин выразил благодарность рабочим, солдатам и матросам за их «смелые шаги», якобы положившие «начало социальной революции в международном масштабе». А закончил свою речь подстрекательным лозунгом: «Да здг…авствует социалистическая…еволюция!».
Гибкая коммунистическая пропаганда, которую все время тянуло в фантастические дебри, разнесла миф о том, что, дескать, весь народ Петрограда обрадовался возвращению вождя мировой революции в Россию, и воспринял как великое благо для будущего всего человечества.
А вождь, благодетель и спаситель России Ленин, тут же получал миллионы писем от трудящихся из разных уголков. Редко кому приходило в голову, что это такая же правда, как то, что вошь кашляет.
Уже на следующий день Ленин развернул бурную деятельность в столице, он везде выступает с «Апрельскими тезисами», которые никто не принимает и не поддерживает. На этот час большевики не пользовались авторитетом в обществе.
Надо признать, что не все соратники были согласны с Лениным по многим вопросам и по «Апрельским тезисам» в частности. Они еще не были узурпированы Лениным, они еще не знали своего будущего вождя.
В прессе появились статьи с обвинением в адрес вождя большевиков Ленина в шпионаже, в пользу Германии, предлагали начать расследование. Как так, за какие заслуги Германия выделила ему и его банде бронированный вагон и разрешила проезд через свою территорию, находясь в состоянии войны с Россией?
Ленин даже растерялся, его стала мучить трусость, но он на этот раз решил не сдаваться, не говорить правду кому бы то ни было. И вообще по его глубокому убеждению, правда — это буржуазное понятие, а его партия, партия Ленина отвергает любой постулат буржуазии. Он помногу раз выступал на всяких партийных ячейках, убеждая в своей преданности делу революции.
Он строчил статьи и призывал пролетариат к свержению Временного правительства. Но ему не верили, его покидали. Тогда он решился на очередную хитрость. Путем уговора и подкупа, благо немецких денег в партийной кассе было полно. Ему удались собрать около четырех десятков человек, и они согласились провести, так называемую, Петербургскую общегородскую партийную конференцию. Несколько человек никак не могли угомониться, все поднимали руку и спрашивали:
− Господин Ульянов-Бланк, что это за общегородская конференция в составе сорока человек, объясните нам.
− Товарищи, не беспокойтесь. Пятьсот тысяч за дверью. Им тут не поместиться. Поэтому я говорю громко, так чтоб все слышали и вас призываю к этому же. Итак, капитализм − враг народа, социализм и коммунизм − светоч всего человечества. Власть надо отобрать у капиталистов и передать в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. Учредительного собрания не допустить, оно враждебно социалистической революции. Конец, товарищи.
− Кому конец?
− Буржуазии, не нам, конечно. Конференция закончена. Да зд…гаствует…
− Да будя брехать…
В прессе, которую издавали коммунисты на немецкие деньги эта конференция, равно как и выступление вождя на «броневике» в женской одежде превозносилось до небес.
13
Идет, идет еврей в Сион, вечно идет. И всегда ему кажется близким Сион, вот сейчас, за углом, в ста шагах. К чему же еврею по дороге в чужой стране строить дом, украшать чужую землю цветами, единиться в радостном общении с чужими людьми, уважать чужой хлеб, воду, одежду, обычаи, язык? Все во сто крат будет лучше там, в Сионе. И оттого-то вечный странник, — еврей, таким глубоким, но почти бессознательным, инстинктивным, привитым наследственностью, стихийным кровным презрением презирает все наше, земное. Оттого-то он так грязен физически, оттого во всем творческом у него работа второго сорта, оттого он опустошает так зверски леса, оттого он равнодушен к природе, истории, чужому языку.