Аккорды нашей истории (СИ)

Как неправильно это имя звучит из уст Фила.

-Мы должны поговорить.

А вот и нет. Нихрена мы тебе ничего не должны.

Но Тесей послушно идёт на кухню.

Атмосфера в помещении можно сравнить с густым куриным бульоном. Сэм однажды приготовил такой когда Томми заболел.

В бульоне варятся тишина и четыре куска мяса. Тишина пробирается сквозит волокна и вытапливает из кусков все соки. Интересно, что изменится, если заменить воду формалином? Им обычно маринуют трупы.

-Томми, я думаю, что мы все должны тебе кое-что сказать,- неловко начинает Уилбур.

-Я не должен был следить за тобой и лезть в твою жизнь. Мне жаль, что я не был хорошим братом и что оставил тебя без поддержки в самый тяжёлый момент.

Техни Техноблейд всегда был самым сильным. Существо ворочается в груди.

-Томми, я не знаю, имею ли я право называть себя твоим отцом, но мне искренне жаль, что меня не было рядом. Когда Кристин умерла, я был сам не свой и мне было сложно. Я думал, что хорошо справляюсь, хотя как оказалось это не так. Прости меня.

Филза. Папа. Удивительно как тебе наконец хватило духу заговорить. Мальчик почти и не помнит как звучал твой голос.

-Томми.

Уилбур.

Уилби.

-Где вы были?

-В каком смысле?

Где вы были?! каждая буква повышала температуру и громкость.

-Где вы были когда я боялся спать? Когда выигрывал все конкурсы и олимпиады? Когда был обладателем самых высоких отметок в школе?

Вопреки всей ярости, что поднималась в Томии при мысли о них, в присутствии этих людей Тесей чувствует лишь унизительную готовность броситься им в ноги. Вот, ещё немного, и он сделает это. Зальёт слезами блеск кожаных сапог. Будет молить о прощении. Будет унижаться, как они пожелают, лишь бы вытянуть из них хоть немножечко той самой безусловной любви, которую они должны были испытывать к нему, да не сложилось.

И все же, гнев Томми берет верх.

Где вы были, когда я сломал ногу? Где вы были, когда меня избивали, до тех пор, пока я не дал сдачи? Где вы были, когда я оказался на самом дне? Где вы были два года назад?! последние слова он кричит.

-Томми..-В глазах Фила виден страх. – что произошло два года назад?

Ответа так и не следует.

Почему? Томми сам не ожидал от себя этого вопроса. Ещё больше он не ожидал такого ровного голоса на слуху и пустого выражения на лице.

Трое удивлённо подняли глаза.

-Что почему?

-Почему вы оставили меня?

Я... Хоть вопрос и задан всем, адресована вся тяжесть была Уилбуру.

Ответ. Тесею нужен ответ. Что он тогда сделал не так? Он старался изо всех сил быть идеальным. Лучшим для них всех. В чем его ошибка? В чём? Почему? За что?

-Я..не знаю.

Не знаю. Не знаю. Незнаюнезнаюнезнаю. Не знаю? Ах, не знаю? Значит, у него с самого начала не было шансов. Презрение, обида, гнев и такое жгучее разочарование растекается от затылка к телу. Он полон отвращения. Он возмущен. Он злится. Но на этот раз не на себя.

Надежда умирает последней.

Что если...такая глупая, маленькая, и полумёртвая надежда. Это никогда не было его ошибкой. Его ошибкой. Ему не надо было быть идеальным. Не надо было быть мусорным баком. Не надо было надевать оранжевую рубашку.

И если крохотная надежда и осталась, то она должна выйти из угла.

-Когда мой день рождения?

Шестого мая. уверенно отвечает Фил.

Существо затихло. Оно не бьётся, не тянется, а просто молчит.

Смех. Безумный горький смех. Смех задыхающегося человека.

Глаза Уилбура полны ужаса.

В этот день умерла мама. сквозь громкое хлюпанье произносит блондин.

Конечно же он запомнит лишь смерть, а не рождение.

Томми, Ох, Уилбур почти плачет. Как же Томми хорошо от осознания этого.- Томми, Тесей, прости нас. Прошу, прости нас за все.

Он подходит ближе. Вот ещё пара шагов и смех становится громче. Уилбур аккуратно приближается и голова Томми оказывается в жёлтом свитере.

Но надежда умирает последней.

Мы так виноваты перед тобой. Солнышко, как же долго ты страдал. Прошу, прости нас. Дай нам второй шанс. В конце концов, мы были семьёй. в золотые кудри падают мокрые капли.

Смех заменяет пара всхлипов. Тесей поднимает голову и глаза его похожи на небо, которое ничего не загораживает. На неподвижный весенний ручей. На озеро, без единой ряби. И залиты они надеждой. Такой большой, что кажется сейчас вытечет вместе со слезами. И все это почти невозможно если только-

-Ты прав, Уилби,

Надежда не бессмертна.

-Мы были.

-глаза принадлежат мертвецу.

Тесей отрывает от себя конечности чужого человека.

Томми понял, что он кое-что чувствует. Что он обижен. Что он зол. А ещё, что он больше не чувствует распирания изнутки. Пузырящейся под кожей крови.Что больше не чувствует Тесея. Что он ничего не чувствует внутри.

Знаете, раньше я думал, что это я убил Тесея. глубокий вздох,- Теперь, я понимаю, что это сделали вы.

Он поднимается по лестнице. Никогда ещё тишина не была такой громкой.

Дверь хлопает.

Внутри начинается буря. Где он? За что? Почему он исчез? Томми пытался убить Тесея, пытался задушить, а он все находил лазейки. Выскакивал, стоило лишь расслабиться. И чтобы он заткнулся потребовалось лишь подтвердить то,что он и так знал?

Томми не был экспертом в анатомии или чем-то еще, но теперь он был почти уверен, что знает, как ощущается трение металла о кость. Его тянуло, растягивало, скручивало и рвало всеми возможными способами. Оно обжигало, как горячее пламя, но в то же время было таким, таким холодным, и ему казалось, что на него вылили ведро ледяной воды. Он уже чувствовал головокружение и тошноту, и он полностью осознавал, что это было только начало.

Почему внутри так пусто? Где хоть грамм той надежды? Почему нет всепоглощающей ярости? Почему так холодно и больно? Он ведь и так знал правду, доказывал самому себе и в то же время не верил.

И он не может поверить, не может осознать, не может дышать. Горячие капли катятся по щекам и в тишине падают на ковёр. Тело сводит судорогой и постеры, стены, пол и окружение плывет перед глазами. Нос щипет вместе с глазами, а лёгкие горят пламенем. Горло не издает даже мычания, да и зачем? В чем смысл? Никто не придёт. Никогда не приходил.

Взгляд скачет по комнате, и ничего не отзывается в душе. Ни красная гитара, ни две поделки, ни сотни снимков. На плече ещё висит портфель. Портфель красный. Что ещё красное? Его обувь красная. Ручка, упавшая под стол, красная. Гитара красная. А под руками грязный ковер. И толстовка трётся о кожу. Волосы прилепают ко лбу. Дышать чуть легче.

Он не может здесь оставаться.

Меня больше ничего здесь не держит.

Пора плыть к суше.

Единственный вход в комнату заперт собственными руками, но не единственный выход.

В рюкзак быстро летят блокнот и карандаш. Немного одежды и тайник с зарплатой. Две палочки и блистер с мелатонином. Фотография напротив кровати. Два слова. Шесть букв. Три слога.

Я живой.

На обратной стороне дата. Третье августа две тысячи шестнадцатого года.

Защёлка окна издает металлический щелчок. Томми рад, что его руки так и не дошли до того, чтобы очистить территорию дома от сугробов.

Он проделывал этот ритуал десятки раз, но каждый раз как первый. Сейчас упадет на мягкую подушку или там окажется лёд? Все может наладится, а может исчезнуть в одно мгновение. Знакомо, не правда ли, Тесей?

Обращаясь к чулану, он ничего не слышит. Похоже, он действительно выйграл право на владение собственным телом. Почему же это ощущение как поражение?

Колкий воздух насыщает кровь кислородом. Думать становится легче.

Нога на пластиковой раме.

Рука держит окно.