– Птичий базар! – пренебрежительно фыркнула Лесме.
Йуир’кна заслуживал такого названия, хоть оно и отдавало расизмом.
Дверные проемы экономные, с низкими притолоками, и человеку приходится пригибаться, чтобы войти в дом, зато выше – просторные балконы и лоджии, над улицами переброшено множество ажурных галерей, словно город накрыт паутиной. Вся обстановка намекает на то, что рожденные летать не очень-то и нуждаются в таких штуковинах, как двери, изобретенные ползающими по земле.
На крышах, на карнизах, на перилах балконов, террас и галерей полно птиц, но это обыкновенные птицы, неразумная пернатая тварь. Им тут раздолье – хозяева города относятся терпимо к своим дальним родственникам. Птицы хлопают крыльями, с шумом взлетают, дерутся возле кормушек. На тротуарах белеет помет, ветер гоняет вырванные в сражениях перья, и может создаться впечатление, что ответственность за все эти прелести несут прохожие – невысокие, по плечо Ригу, существа с вороньими головами и чинно сложенными крыльями.
Тэнки давно уже не летают, и никто не помнит, когда их полудикие предки в последний раз поднимались в воздух, но это не мешает иным из них свысока посматривать на тех, кто даже в прошлом не был способен к самостоятельному полету.
Судя по ощущениям, Ригу это никогда не мешало общаться с представителями расы тэнки. Кто не без комплексов? Кажется, у него даже были среди них друзья… Зато Лесме питала к пернатым откровенную неприязнь, и ее высказывания, вроде «Сейчас бы навернуть омлетик» или «Птица хороша в кастрюле, а не когда она гадит с балкона тебе на голову», могли спровоцировать осложнения.
В ответ на просьбу не озвучивать подобные соображения девушка повела плечом, шевельнула притаившимися под челкой ресницами и невинно пояснила:
– Я просто называю вещи своими именами.
Она оказалась не подарком. Чего и ждать от работающей по найму убийцы-одиночки? Зато Лесме была красивая и чертовски ему нравилась, но вчера вечером, когда заночевали в деревне на сеновале, Риг, попытавшись добиться близости, нарвался на жесткую отповедь.
– Я убийца, а не шлюха, – отрезала Лесме. – Если у тебя какие-то виды, ты должен меня завоевать. Докажи, что ты достоин моей любви, тогда посмотрим…
Глаза дразняще поблескивали из-под низко нависающей темно-рыжей челки, в них сквозило и обещание, и непонятная затаенная издевка. Риг почувствовал, что он на крючке. Почувствовать-то почувствовал, а сделать с этим ничего не мог. Что ей нужно – секрет, из-за которого его с маниакальным упорством ежедневно убивают? Ладно, получит она свой секрет… Интересно, это будет считаться доказательством?
Он решил, что в любом случае не останется в проигрыше. Не завоюет Лесме, так хотя бы разрушит планы неведомого врага и выйдет из этой идиотской игры в «умри-воскресни». Если причина того, что с ним происходит, – некая тайна, будь она неладна, то с уничтожением тайны все должно прекратиться. А как можно уничтожить тайну? Правильно, сделать ее всеобщим достоянием.
Старая часть Йуир’кна. Не трущобы, но их преддверие. В самом воздухе ощущается застарелый привкус ветхости. Риг все чаще посматривал вверх: слишком ненадежными казались здешние галереи, перекинутые над улицами, они выглядели так, словно пережили не одну смену поколений, и как будто слегка покачивались. Сказал об этом Лесме, та подтвердила, что они устроены на манер висячих мостиков, тут же добавив, что у птичек руки растут не как у всех остальных, а сам знаешь откуда, поэтому и постройки получаются неважнецкие, птицеферма – она и есть птицеферма.
Риг метнул взгляд вправо, влево, оглянулся – хвала Истинному Богу, рядом никого, кто мог бы счесть себя оскорбленным.
– Да ладно тебе, – усмехнулась Лесме.
Грязный переулок, над непрезентабельной дверкой в торцевой стене приколочена вывеска с полустершимися замысловатыми завитками – письменность тэнки – и общедоступным переводом:
«БРАСЛЕТЫ НА ЛЮБОЙ ВКУС»
Ниже висела табличка: «Магазин закрыт».
– Это здесь.
Как объяснила Лесме, тэнки Гриит’хар торговал недорогой бижутерией лишь для прикрытия. Основным его бизнесом было занятие настолько рискованное, что ему даже конкуренция не особенно грозила, мало найдется желающих браться за такие дела.
Гриит’хар играл роль посредника между теми, кто нуждался в услугах убийц, но не желал связываться с организованными преступными сообществами, и одинокими хищниками, которые не отказывались от такого заработка. Если возникнут осложнения, ему достанется с двух сторон – и от правосудия, и от мафии.
«Надо иметь птичьи мозги, чтобы создать такое хреноватое предприятие», – ядовито подытожила Лесме.
Пока что судьба Гриит’хара миловала. Это он нанимал убийц для Рига, а его, в свою очередь, нанял некто, о ком Лесме ничего не знала.
Дверь была заперта, но с замком девушка справилась за полминуты. Внутрь вошли, согнувшись, однако за порогом оказалось помещение с неожиданно высоким потолком, и напрашивалась мысль, что здесь можно свободно порхать, если случится такое настроение, не переходить, а перелетать с места на место. Ярко сияли вмонтированные в стены магические светильники, освещая застекленные витрины с товаром – популярными у тэнки браслетами для птичьих лап, – а также скопившуюся по углам пыль, обрывки газет и упаковочной бумаги, занесенные с улицы перья. Старомодный кассовый аппарат наполовину разобран, на нем висит еще одна табличка: «Не работает».
Риг окинул все это беглым взглядом. Лесме, не задерживаясь, пересекла зал, одним ударом выбила фанерную дверцу за прилавком и двинулась дальше, а он – следом за ней.
Хозяин, тощий и взъерошенный черноголовый тэнки, встретил их в комнате с обитыми потертым бархатом креслами-гнездами и украшенной разноцветными стразами лепной розеткой на стене напротив входа. Среди этих декоративных стекляшек наверняка есть по меньшей мере один магический кристалл, выполняющий защитные функции.
Риг заранее настроился на неприятности. Сейчас Лесме выдаст что-нибудь в своем духе о птичках, тогда перепуганный и взбешенный бесцеремонным вторжением Гриит’хар сразу же включит магическую защиту… Что станется дальше с ними, неизвестно, а он Риг, вероятно, опять очнется в Колодце.
Не угадал. Невоздержанная на язык Лесме повела себя на удивление дипломатично.
– Гриит’хар, извини, что я вышибла дверь, но мы из-за этого парня с ног до головы в помете, нас с тобой подставили! – Эта встревоженная, доверительная и слегка виноватая интонация не имела ничего общего с ее обычной грубовато-развязной манерой разговора. – Тебе надо сматываться, мне тоже. Этого недотепу не просто так убивают, они задумали совершить жертвоприношение, чтобы призвать в мир какую-то потустороннюю стервь, которая иначе никак сюда не пролезет. Теперь из-за этого Боги зашевелились, и всем участникам достанется, просекаешь? Я собираюсь позаботиться о парне – надеюсь, мне это зачтется, как смягчающее обстоятельство. Ты тоже никого больше к нему не подсылай. Меня тут просветили и проинструктировали… – она сделала многозначительную паузу. – Скажем так, меня просветил кое-кто, с кем не рекомендуется спорить, остальное додумай сам. Если одного и того же бедолагу энное количество раз убивать, а заинтересованное лицо в это время будет творить соответствующую магию – уточняю, Гриит’хар, речь идет о дикой магии! – тот, кто хочет незаконно проникнуть в наш мир, в сотый или в двухсотый раз сумеет занять место жертвы и возродится вместо нее, понял? Это чревато большой бедой для всех, так мне сказали. Надо, чтобы его больше не трогали, а мне велено разобраться с заказчиком, который такую дерьмовую кашу заварил. Втравил меня в это дело ты, вот и скажи, кто он и где его искать, будь так любезен. Учти, если ты мне поможешь – искупишь свою вину перед Богами.