В глубине пещер, сокрытых от взора пришельцев, ждёт пробуждения Старый Народ. Иногда нижние питрисы видят кхэнтов, пролетающих во мраке ночи на кожистых крыльях, и красные искры на тех крыльях распространяют вокруг запах адской серы. А ещё всё больше пришельцев склоняется к убеждению, что не все души питрисов возвращаются после смерти на родную мёртвую звезду. Есть те, чья душа, насквозь пропитавшись землёй, погрузилась в пучины стекловидной массы, чтобы в ужасающих страданиях быть игрушкой в руках мстительных Владык. И недолго осталось ждать того дня, когда на мёртвой звезде почти не останется людей, ибо всех питрисов поработят сны Терры, уже поднимающиеся иногда мутными сполохами до поверхности материнского корабля. Тогда придёт час Великого Возмездия, ибо откроются двери закрытых до срока пещер, и оттуда стройными рядами выйдут древние воины, чтобы предать смерти тела захватчиков, а их души отдать на вечную забаву своей Матери. Лишённая же управления мёртвая звезда унесётся в чёрную бездну, где найдёт свой окончательный конец. Так совершится суд, ибо ничто во Вселенной не остаётся без последствий.
Make weird great again!
манифест
Что такое weird fiction? Наверняка рядовой читатель, интересующийся фантастикой или хоррором, лишь недоумённо пожмёт плечами при виде этих слов. Возможно, он истолкует непонятное словосочетание как «странная фантастика». Читатель более искушённый наверняка назовёт десяток-другой авторов, произведения которых можно окрестить термином «weird». И мы не ткнём пальцем в небо, если с уверенностью скажем, что авторы эти окажутся родом из какой угодно страны, но не из России, Украины и Белоруссии.
Означает ли это, что weird fiction — прерогатива лишь англоязычных стран?
Отнюдь. В классической литературе существует достаточно примеров, которые могут быть отнесены к данному направлению. Это и Николай Гумилёв, и Алексей Ремизов, и Леонид Андреев, и даже Иван Тургенев. А если копнуть чуть глубже, мы поймём, что таких авторов гораздо больше, чем можно было бы представить.
Впрочем, куда важнее вопрос, отчего weird fiction остаётся для отечественной литературы притчей во языцех. Но такая тема сама по себе заслуживает отдельной обширной статьи (приоткрыв завесу тайны, скажем, что работа над ней в настоящий момент ведётся). Есть ли авторы данного направления среди наших современников — вопрос не менее важный, и ответ на него мы готовы дать вам прямо сейчас.
Есть. Журнал, который вы только что прочли, подлинное тому свидетельство.
Существует ли достойный эквивалент названию «weird fiction» в русском языке? Пока что, вряд ли. «Химерная проза», как перевод weird fiction на украинский, смотрится весьма удачно. Однако, в русскоязычном сообществе давно прижился термин «вирд». Остановимся на нём и мы.
Вирд характеризуется не только «странностью» как таковой. Вспоминая классика, в вирдовой истории должно быть «нечто большее, чем тайное убийство, окровавленные кости или простыня с гремящими цепями. В ней должна быть ощутимая атмосфера беспредельного и необъяснимого ужаса перед внешними и неведомыми силами; в ней должен быть намек, высказанный всерьез, как и приличествует предмету, на самую ужасную мысль Человека — о страшной и реальной приостановке или полной остановке действия тех непреложных законов Природы, которые являются нашей единственной защитой против хаоса и демонов запредельного пространства». (Г. Ф. Лавкрафт, 1927)
Немаловажная роль отводится и атмосфере, подчас — в преобладании над действием. Вирд — это далеко не одни истории ужасов; вирдовым может быть и фэнтези (тёмное фэнтези), и фантастика, и даже философская притча. Собственно, вирд — это тот самый исток, из которого вышли в своё время и хоррор, и фэнтези, и научная фантастика. Питает этот исток готическая литература; с ним мешают свои воды визионерство и декаданс.