Дорога до метро обошлась пассажирам в один час пятнадцать минут. Почти всё это время Галка самозабвенно шипела на Гошу. Высаживаясь у метро, он уже почти жалел, что взял девчонку с собой. «Некоторых женщин, наверное, можно принимать только в небольших дозах». А к такой концентрации Галкиных упрёков разум Гоши оказался не готов.
Перед входом в метро она остановилась и заявила:
— Зря я вообще согласилась с тобой ехать.
— Хочешь вернуться? — устало обрадовался Гоша.
— Ну да, сейчас! Два часа тряслись до метро, теперь столько же обратно? Тебе на меня вообще, что ли, наплевать? Мало того, что ты заставил меня ехать, так теперь хочешь отправить одну домой? Как вещь?! Вот ты сволочь!
Она и раньше, бывало, вела себя немного нервно и часто раздражалась, но такого как сейчас — он не ожидал. На самом деле Галка не хотела его обидеть, и даже не хотела разозлить. Всё наоборот — ей нужна была индульгенция за тот случай с мопедом, когда установленным в седле микроволновым излучателем скутер поджарил Гошу за превышение скорости. Молодой и совершенно целый парень едва не стал из-за неё инвалидом. А может и стал, но молчит и не признаётся.
— Ты меня не любишь, — обиженно заявила Галка и демонстративно надула губки. — Я хочу есть и пить.
— Давай пойдём и купим что-нибудь, — предложил Гоша.
— Нет, сам сходи, не хочу с тобой никуда таскаться, надоело.
— А что ты хочешь?
— Ты что, дурак? — выпучила глаза Галка.
Вздохнув, Гоша побрёл к палаткам и через минуту вернулся с большим золотистым пончиком и пол-литровой бутылкой газировки, холодной и влажной.
Галка взяла пончик, повернулась к урне и выкинула.
— Ты бы мне ещё сало купил!
— Ты чего, Галка? — ошарашено спросил Гоша.
— Ничего. — Она выхватила у него газировку, отвернула крышечку и жадно выпила примерно треть.
«Ну вот, ещё рыгни теперь», — подумал Гоша, глядя, как Галка лихорадочно и неровно закручивает крышечку, и бросает бутылку в рюкзак.
«Протечёт же», — хотел сказать Гоша, но не успел.
— Поехали уже, куда там дальше…
Гоша стиснул зубы и засопел, его терпение подступало к пределу. «Вот толкну тебя на двери, будешь знать, коза невоспитанная».
Двери в метро отличались особенной злостью. На каждом стекле каждой двери большими белыми буквами было написано — «НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ», затем ниже, как водится, дополнение из занудной инструкции. Его можно было не читать. Что случится с прислонившимся или со случайно оказавшимся между дверями человеком, можно было догадаться и так. Например, по острым лезвиям, которыми оканчивались дверные створки, а также по звонкому скрежету, который они производили, быстро и хищно захлопываясь на каждой станции. Эти двери запросто рубили пассажирам носы, пальцы, стопы, кисти, руки, ноги и шеи. Разрубить человека вдоль по туловищу им не хватало сил, но, если такое случалось, умирая, пассажир ещё некоторое время ползал по полу в попытках вернуть на место выпавшие из живота кишки.
«Нет, это было бы чересчур», — решил Гоша, и его сердце наполнилось тёплой жалостью к симпатичной подруге, — «Подумаешь, бесится, может у неё настроение плохое, у девчонок такое бывает; так-то она добрая».
Эскалатор тоже был не из добрых — ползущие вперёд ступени прятались под ножами, способными наре-дера, а поручни втягивались под тяжёлые и злющие валики. «Не облокачивайтесь на поручни». Большинство безруких калек являлось продуктом именно этого правила. За соблюдением инструкции вещи следили сами. Они воспитывали в людях условные рефлексы, как вивисектор Павлов слюноотделение у подопытных собак.
Гоша и Галка зашли в вагон, встали у противоположной двери и сразу же почувствовали на себе завистливые взгляды разнообразных уродов, сидевших и стоявших вокруг. Почти у каждого чего-нибудь да не хватало: ног, рук, глаз, ушей, носа, пальцев, ногтей. У некоторых, казалось, всё было на месте, но только кривое и корявое, изломанное и неправильно сросшееся, часть людей ехала в повязках или в бинтах с сочными красными пятнами. По вагону блуждал запах йода, зелёнки и вообще больницы, привычный для любых общественных мест. Воспитание людей шло повсеместно. И чем старше был человек, тем больше он нёс на себе следов этого воспитания.
Гоша и Галка стояли молодые и невредимые. Напротив сидел парень с велосипедным шлемом, вроде нормальный, но, присмотревшись, Гоша заметил, что у него напрочь отсутствуют передние зубы. «Интересно», — подумал Гоша, — «это какая же вещь так наказывает?» Ещё он подумал, что если всегда и везде аккуратно соблюдать инструкции и правила, то сам он сможет избежать подобной участи и останется целым.