Но, несмотря на гибель Шетавоса, заклинание Повелителя змей моря продолжало действовать.
Ни пираты, ни ахеронские воины, увлечённые неистовой битвой, не обратили внимания, как на море внезапно стали возникать небольшие всплески, словно кто-то бросал в воду камешки…
С каждым мгновением этих всплесков становилось всё больше, а на палубы обоих кораблей начало падать что-то мелкое.
Маленькие, тоненькие, извивающиеся змейки, явившиеся из ниоткуда, старались вцепиться в человека, впрыскивая моментально действующий яд, непонятным образом удерживаясь на гладких металлических доспехах, забираясь под них в поисках живой человеческой плоти. Острые длинные зубы прокусывали толстую кожу сапог. Человек, поражённый таким укусом, на мгновение замирал — а затем без звука падал мёртвым, чтобы через несколько минут растечься по палубе мерзкой лужей, из который выпирали обнажившиеся кости скелета.
Злобные маленькие создания нападали на всех без разбора, не видя ни малейшей разницы между пиратами и ахеронцами. Последним, наконец, удалось разъединить корабли, и теперь враги медленно удалялись друг от друга. Часть пиратов осталась на лежащем в беспомощном дрейфе изуродованном ахеронском драконе, но в эти страшные мгновения люди забыли о вражде, спасая собственные жизни, отбиваясь от нового страшного противника.
Однако силы были слишком неравными.
Ядовитые создания, по-видимому, не обращали внимания только на абсолютно мёртвые тела, яростно атакуя немногих оставшихся в живых. Люди яростно давили сапогами пришедших из неведомых бездн дьявольских тварей, рубили их, кромсали мечами… Но что может сделать тигр против сотни тысяч красных муравьёв?
Только одно — спасаться бегством.
Людям бежать было некуда. Неоконченное заклинание оказалось страшной, неуправляемой силой. И некому было направить в нужную сторону маленьких, лишённых разумения, вечно голодных слуг Повелителя Змей. Человек еле успевал умертвить десяток змеек, как на него туг же набрасывалась целая сотня ядовитых созданий, взбирающихся по ногам, падающих с мачт и такелажа, погребая людей под живым, отвратительно шевелящимся ковром цвета крови.
Через несколько минут всё было кончено.
Глава 5. Освобождение
Капитан Ксан медленно, точно в полусне, брёл по палубе ахеронского корабля, спотыкаясь о брошенное оружие и мёртвые тела тех, кто успел принять смерть от честного стального клинка. Некогда роскошные сапоги красной кожи скользили в покрывавшей палубу омерзительной жиже из крови и плоти, расплывшейся под действием ужасного яда. Одежда валузийца была изрезана вражескими клинками, кое-где пронзившими его белый доспех, благодаря которому Ксан сумел избежать опасных ранений. Но потеря крови и потрясение от страшной атаки змей сделали своё дело — Ксан еле передвигал ноги. Он ещё не оправился от того, как быстро и страшно завершилась битва. Те, кто уцелел в схватке с металлическим змеем, были беспощадно уничтожены за какие-то несколько минут. А когда в живых не осталось никого, ковёр змей, устилавший палубу, внезапно зашевелился, перебираясь через борт, чтобы в следующий миг скрыться в волнах.
Белый Аспид бродил между трупами, с трудом осознавая себя. Слишком велико было потрясение — в несколько минут лишиться корабля и команды, неведомым способом оставшись в живых самому. Его потрёпанный корабль отнесло довольно далёко. Добираться до него вплавь, особенно в нынешнем состоянии — безумие, но у Ксана не возникло и мысли о возвращении.
Переступая через очередное тело, Ксан зацепился носком сапога за порванный плащ, и в сердцах пнул его владельца.
Человек едва слышно застонал, не открывая глаз.
Услыхав этот стон, Ксан резко обернулся. Хвала богам, он не единственный, кто уцелел в этой кошмарной схватке!
Это был рослый ахеронец, очевидно, один из первых, схватившихся с пиратами, и получивший сильный, оглушивший его удар. Поначалу обрадованное лицо Ксана вновь стало хмурым.
Враг.
Воин Морского Легиона.
Совсем недавно он, не раздумывая, напал бы на него, стараясь побыстрее отправить на тот свет. Но это осталось в прошлом. Сейчас они были единственными живыми людьми на корабле. Ксан знал, насколько ужасно одиночество. Особенно страшным оно было сейчас, на корабле, полном мёртвых тел, плывущем в неизведанную даль по воле равнодушных волн.
Ксан наклонился над ахеронцем, осматривая, насколько тяжело тот ранен. Крови почти не было. Судя по всему, легионер был просто оглушён сильным ударом, едва не разрубившим его шлем. Однако, прочный металл выдержал, оставив на голове ахеронца лишь огромную шишку.