А планета наша вечно жива,
Полыхая в пространстве костром.
Как наступит утро,
Мы вернёмся туда вдвоём.
Но покуда не проснулась она,
Мы пронзать будем неба грудь,
И любовь белоснежной звездой
Нам осветит путь.
Над волнами бесконечных морей,
Над листвой молодых лесов,
Над холодным блеском
Вечных полярных льдов
Пролегает наш свободный полёт,
Он подобен Дороге Звезды,
Что легендою бьётся
В древней моей груди.
Здравствуй, ночной горизонт!
Радость моя загорается в высоте.
Крылья шумят за спиной,
И даймоном звёзд я приду к тебе.
Я разрушу оковы судьбы
И приду к тебе!
ДЫХАНИЕ
Среди клубящихся, налитых чернотою туч,
Между горами, крытыми обугленною коркой,
В сплетениях сырых, промозглых пут,
И в склепах залитых водою комнат,
Сквозь серый свет, подкрашенный багровым,
Под сводом редких звёзд где плещется волна,
В провалах на Изнанку Мира и в потоках крови
Я слышу всюду и везде, как дышит Тишина.
Ты дышишь в глубине безумной черноты,
Бурлящей через край всемирного котла.
Свистящий звук доносится из тьмы.
Как ощутимо велика Она!
Объятых сном, живых и мёртвых, Ты хранишь.
Они усыплены, едва познавши этот вздох.
В могильном сне Ты вечность сторожишь,
Безмолвно воздвигая Свой чертог.
Все формы всех земель исходят из Тебя,
Когда Ты выдыхаешь отработанную гниль.
Они — лишь пыль и плесень бытия,
И рождены на дне мехов Твоих.
Бездонны те мехи, качающие ночь!
Они живут, их Сила непостижна.
Вдох — сонмы лет поглощены нутром,
А выдох возвращает их в слепую неподвижность.
Прислушиваясь к хриплым гимнам ветра, мы узрим
Тебя во мраке бездны, зачарованные Мощью,
Что создала Вселенную в единый миг
И поглощает с ненасытной жаждой нощь за нощью.
Отчаянные крики ненавидимых судьбой
Ты гасишь полным равнодушьем к жизни.
Твой разум — червь, точащий наш покой,
А сердце — бой часов с рождения до тризны.
Жизнь наша — выдох Твой, смерть — вдох.
Глотая души, пожираешь время.
Свистит сквозь бурю глотка — тот порог,
Через который не пройдём мы в теле.
Средь хоровода солнц и чёрных дыр
Проходит коридор, разрытый Червем.
В ту сточную канаву скоро устремим
Полёт духовный — и унесены теченьем.
Движенье вод повергнет нас в Тебя.
Мы сгинем в глубине, погаснув, словно искры.
Туман багровый пред границей бытия
Как прежде, станет явленной отчизной.
МАРИ РОМЕЙСКАЯ
СОБИРАТЕЛЬ МОЛНИЙ
Собирателю молний открылся таинственный вид
Хризолитовых гор, устремлённых в небесные дали,
Где из лютых ветров неизбежные бури рождая,
Безымянные боги рыдают веками навзрыд,
Сотрясаясь от горя среди грозовых облаков,
Их воздушные замки под сводом небес исчезают
И рождаются снова, едва промелькнёт мимо стая
Ярких молний, сошедших с невиданных прежде
холстов.
Собирателю молний мечтать о таких не впервой,
И чем ближе к фатальному шагу, тем выше
тревога; Он бы мог позабыть, но когда за плечами дорога
Между сотней миров, разделённых нетронутой
тьмой,
То желаннее риск пропустить электрический ток,
В обескровленных венах он светит гораздо сильнее
И разносит забытую жизнь по остаткам артерий,
Измельчая проклятие древнее в чёрный песок…
Но кого он прогневал? Едва ли припомнит и сам.
Может быть, он поверил когда-то
блаженному старцу,
Для кого ничего и не значит без цели скитаться,
А ему, собирателю, вечность делить пополам.
Хризолитовых гор колдовство, облачённое в дым.
Он поклясться готов, что унял беспокойные бури,
Только молнии, кажется, снова его обманули,
Принуждая насильно забыть, каково быть живым.