А потом его закрутило винтом, раскидало в темноте, потащило вниз…
Он ещё успел услышать пронзительные, тоскливые голоса в далёкой вышине, и сердце пронзила боль. Эта песня была лучшим, что он слышал в своей жизни.
Степан Юрьевич покачал головой, неопределённо хмыкнул. Огни отеля «Лукоморье Парк» уже виднелись впереди.
— Как же вы так решились? — с непонятным самому себе уважением спросил он.
Артем смущённо пожал плечами:
— Даже не знаю. Словно толкнуло что-то… Красиво, конечно, но ведь это — навсегда. Без конца, без начала, только изредка вот на землю спуститься… схватить очередного дурачка.
— Так-то оно так, — нехотя согласился Степан Юрьевич. — Но вы так их песню описали… я ее словно услышал… Ни забот тебе, ни простатита с остеохондрозом, ни кредита…
Внезапно проснулось радио. В кабину ворвался бесшабашный казацкий хор. Сквозь помехи Степан Юрьевич разобрал только слова «конь мой вороной».
Он сидел за рулём с восемнадцати лет. Руки раньше мозга поняли, что происходит. Степан Юрьевич судорожно сжал баранку, но было уже поздно. Колеса оторвались от земли, капот «девятки» резко задрался в тёмное небо. Где-то внизу и справа мелькнули разноцветные огни отеля, окрасив глаза попутчика красным.
— Так может, покатаемся? — спросил он.
АНДРЕЙ МИЛЛЕР
GO ASK АLIСЕ
За рулём джипа, с визгом затормозившего на узкой улочке Црвениграда — столицы Республики, сидел загорелый молодой здоровяк. Он носил дорогой костюм, сверкал обритой головой и напоминал телохранителя кинозвезды. Водитель открыл дверь ожидавшему его субтильному мужчине в мятом сером пальто, с чёрными волосами пониже плеч. Хлопок, и внедорожник резко рванул с места.
— Это только отвлекающий манёвр, Мирко: настоящий теракт ещё не случился, — так сказал пассажир, поправив круглые очки в тонкой оправе.
Мирко заметил, как Ави мелко шевелит челюстью. Наверняка с утра под амфетамином — и вовсе не потому, что собирается работать или отрываться. Увы, этому необычному человеку употреблять всякую дрянь приходилось по совсем иной причине.
— Сколько жертв, Мирко?
— Как минимум пятеро, пан Ави, по раненым у меня пока нет данных. Взяли одного из террористов: исламист, конечно же. Ребята в Центре его разговорят.
— Да, если курва вообще что-то знает. Но даже в этом случае времени у нас нет. Говорю тебе, дубина: настоящий теракт ещё не случился. Счёт идёт на часы.
Мирко не приходилось сомневаться: Ави знает, о чём говорит. Его особые способности позволяли узнавать и делать очень многое. Как говаривал шеф: «Мы не русские и не американцы. У нас нет ядерного оружия. У нас есть Ави». Некогда могучая балканская страна давно утратила прежнее величие, но проблемы с терроризмом у неё были те же, что у сверхдержав.
Увы, но сам Ави знал, что обычно подконтроль-ных ему возможностей недостаточно. Да он в любом случае и не смог бы теперь сдержаться в определённых рамках. Меньше всего Ави хотелось опять садиться на проклятые наркотические качели, но выбора просто не было.
— Дай таблетки, у меня пустые карманы. Всё осталось дома.
— Пан Ави, вам бы поберечь себя, и…
Машина моргнула дальним светом и всеми сигналами, издала гудок. Вспыхнули индикаторы на приборной панели. Руль дёрнулся в могучих руках Мирко; он почувствовал, как в кармане завибрировал смартфон, а часы обожгли запястье.
— Дай. Мне. Сраные. Таблетки.
Оставалось повиноваться, иначе Ави просто заглушил бы двигатель джипа — и тот ни за что не удалось бы завести. Мирко передал пассажиру баночку транквилизаторов. Тог проглотил таблетки три, не меньше.
— Уже лучше. Доктора говорят: с наркотой я превращусь в овощ не так быстро, как если дать Алисе полную вольницу. Больше времени у меня — больше пользы Республике.
«One pill makes you larger, arid one pill makes you small — and the ones that mother gives you, don't do anything at all…»
Приборная панель опять засверкала. Медиаплеер активировался сам собой; из колонок зазвучала мелодия Jefferson Airplane, на которую ложился знакомый женский голос.
— Пан Ави, я ведь уже дал вам таблетки, не нужно…
— Это уже не я, Мирко. Теперь это Алиса. Наша любимая психованная сучка. Уже вся намокла бы, будь она настоящей… она обожает мою работу.
Джип нёсся по главной улице, сверкая стробоскопами, заставляя маленькие городские машинки сворачивать в правый ряд. Светофор переключился на зелёный за полминуты до положенного времени: Мирко не знал, сделала это Алиса или сам Ави.