Яркий дневной свет ударил в глаза, заставив зажмуриться, а внезапные звуки оживлённой улицы в центре города оглушили. Ничего ещё толком не понимая, Ави нащупал пистолет, выдернул его из кармана жилета и чётко, в полную силу голоса, выпалил:
— Работает Госбезопасность!
Кто-то из прохожих замер, кто-то шарахнулся в сторону, и теперь Ави увидел тот самый белый фургон прямо перед собой, припаркованным на углу. Тонированные стёкла не позволяли толком разглядеть людей внутри, но кто-то там точно был: кажется, и рядом несколько мужчин стояли не просто так…
Один из них разворачивался к Ави: тог вскинул пистолет, но не успел прицелиться, потому что сзади его схватили на плечи. Спецназовец оттащил Ави в сторону, освободив проход. Тёмные фигуры, чуть сгорбленные, выставляющие перед собой автоматы, посыпались из распахнутой позади двери какого-то магазина.
— Лежать! Лежать, курва!
Падая из-за рывка за плечи, Ави заметил на противоположной стороне улицы инвалидную коляску. Старуха сидела вполоборота к сцене, но наблюдала за ней пристально. Неудивительно.
Кто-то истошно заверещал. Прозвучал выстрел, почти одновременно — длинная автоматная очередь и беглый огонь одиночными в ответ. Зазвенело разбитое стекло. Ави уже лежал носом в тротуар, боец спецназа прижал его к земле коленом: он стрелял в кого-то — по крайней мере, гильзы со звоном сыпались на землю прямо перед лицом Ави. Цок, цок, цок. Почти как те каблуки.
— Аллаху акбар!
— Два часа, автомат!
— Бросай оружие!
Наверное, для спецназовцев этот хаос был таким же понятным и упорядоченным, как для Ави — всё то, что он видел перед красной дверью. Тёмные фигуры не переставали двигаться, кто-то из спецназа обходил фургон сбоку, кто-то бросился поперёк улицы, стреляя на бегу — но Ави в этом ничего не понимал. Тем более, что его очки слетели, так что и видел он теперь плохо.
Сознание выделило во всей творящейся вакханалии только одного человека, чётко указав: его надо остановить. Ави не объяснил бы, почему: может, он собирался подорвать бомбу или что-то подобное? Так или иначе, плотный бородатый мужчина в клетчатой рубашке спешил к задним дверям фургона, сгибаясь под обстрелом. Несколько пуль пробили белый кузов прямо над ним. Он очень спешил, и это было очень важно.
Скорее всего, миг спустя террориста всё равно остановили бы, но Ави опередил события. Он не мог вытащить из-под груди руку, сжимающую пистолет, потому что колено бойца по-прежнему вдавливало его в землю. Хорошо, что Желько заставил надеть бронежилет а то так и рёбра бы треснули… Впрочем, пистолет Ави был не так уж и нужен.
Бородач почти достиг дверей фургона, но дотянуться до них не сумел. Его оторвало от асфальта, резко перевернуло в воздухе и швырнуло через весь перекрёсток — прямиком под колёса проезжавшего по нему тяжёлого автомобиля.
Фургон, из-за которого оставшиеся террористы ещё продолжали отстреливаться, ожил., В нынешнем состоянии Ави это было несравнимо труднее обычного: от напряжения у него свело челюсть, боль наполнила не только голову, но и все зубы разом, а затем суставы и остальное тело. Перед глазами посыпались искры, поплыли разноцветные круга.
Но фургон всё-таки сдвинулся. Точнее, он резко рванул с места, сокрушив на своём пути чугунный фонарный столб, и внезапно оставил террористов без укрытия. Оба упали почти сразу после этого, в неестественных позах: одного пули отбросили назад, другой почти сложился пополам.
— Ну, вот и всё… Желько! Желько, всё хорошо?
Ответа не последовало. Но едва ли что-то прошло плохо.
Ави, похоже, потерял сознание. По крайней мере, он точно не смог бы сказать, как оказался уже не вжатым в тротуар перед магазином, а сидящим у стены перед его разбитой витриной. Блики солнца играли на гранях осколков. Ави почувствовал, как кто-то прижал его к себе: уже нежно обнимая, а не жёстко и решительно, как только что.
Никакого шума больше не слышалось, и потому Ави догадался, что находится уже не совсем в том месте, где мгновение назад. Ну и отлично. Всё, что мог, он уже сделал.
Ави разжал пальцы, позволив пистолету с глухим звуком упасть на землю, и охотно уткнулся лицом в грудь обнимавшей его женщины. В вырез её блузки спадали рыжие локоны.
Црвениград уже покрылся сумерками: небо приобрело красивый насыщенный оттенок синего, даже стала различима луна. Сильно похолодало, так что Мирко в его костюме из дорогой, но слишком тонкой шерсти, сделалось уже совсем некомфортно. Но о себе он сейчас думал в последнюю очередь.
Здоровяк волок к чёрному джипу Ави, который едва перебирал ногами. Что и говорить, сегодня подполковнику Госбезопасности Аврааму Шлиману досталось порядком; тем не менее, всё закончилось хорошо. И это оставляло приятное послевкусие заслуженной победы в короткой, но яростной схватке.