Наш отряд сошёл на обочину и молча тронулся в сторону города. За всё время движения нам не встретилось ни одной птицы, ни одного зверька; не было даже лёгкого ветерка. Лишь тишина, гнетущая, сводящая с ума. Потому вскоре мы начали разговаривать друг с другом. Но, чем чаще мы обращались друг к другу, чем чаще наши взгляды касались лиц собеседников, тем чаще разговоры прерывались, а в глазах появлялось недоумение. Спереди и сзади кто-то одновременно сказал: «А ты изменился». Все начали переглядываться.
И действительно — мы изменились. Мы больше не были детьми и подростками, но стали взрослыми мужчинами и женщинами средних лет.
До города оставалось всего пара километров, когда на нашем пути оказалась… машина. Нам никогда раньше не доводилось видеть ничего подобного. Старенькая, неизвестной модели, красного цвета, она недвижно стояла у обочины. Мы осторожно подошли к ней. В машине сидел старик, одна рука лежала на руле, другая внизу на ключах. Он был слегка загорелым, с серыми седыми усами щёткой, из-под старого потрёпанного буннета выбивались такие же щетинистые волосы. Одет он был в тёплую бледно-зелёную кофту и светлый джинсовый комбинезон. И он не двигался. Сидел в застывшем движении, словно его застали за работой и заморозили.
В этот момент подул лёгкий ветерок. Едва он коснулся старика, тот начал медленно двигаться, покуда его движения вновь не обрели естественную скорость. Он убрал руки с руля и ключей, положил их на колени, устало вздохнул. Потом он всё ж-таки заметил нас в зеркало заднего вида и обернулся, спросил, почему мы вышли на дорогу, ведь нас могут сбить. Мы непонимающе посмотрели на него, а потом переглянулись между собой. Стало понятно — время сошло с ума…
Наш отряд двинулся дальше. На небе показалось солнце. Господи! Как же оно прекрасно! Мы так давно не видели его, что совсем забыли, что оно вообще существует! Его лучи наполнили нас забытым теплом, и первый глоток чистого, свободного воздуха освежил нас. Впервые за долгие годы нам хотелось улыбаться просто так Солнце играло на соснах и липах, на берёзах и кустах, на траве и рябинах, на дороге и домах, на фонарных столбах и клумбах, отражалось в окнах домов и рассыпалось сотнями солнечных зайчиков. Впервые мы видели не просто монолитные серые облака, а пушистые, кругловатые, мягкие формы, яркие и блистающие, и — о чудо! — голубое небо! Сияющее голубе небо! В те минуты нашему счастью не было предела, мы обнимали друг друга, трясли за плечи, поздравляли с тем, что всё закончилось, что мы дошли, хватались за головы, не веря собственном)' счастью.
На перекрёстке нам пришлось расстаться, ибо мы ещё не дошли до своих домов, а ветер продолжал усиливаться. Мы, крепко обнявшись, попрощались друг с другом.
Я завернула за соседнее здание, прошла пару дворов, посмотрела радостными глазами на новые лица, на знакомые тропинки, детские площадки, обогнула стройку и вышла на главную улицу. Город, конечно, поменялся, много я теперь не узнаю — но, надеюсь, что ещё привыкну ко всему.
И вот, передо мной знакомые очертания любимого старого двора…
Я вернулась домой.
Как по щелчку меня что-то выкинуло из мира, которого я считала реальностью, и мне пришлось открыть глаза. Валяясь на кровати и смотря в бледно-жёлтый потолок, я пыталась осмыслить всё, что увидела во сне. Из раздумий меня выдернул свист, доносящийся со стороны окна. За ним виднелось серо-белое небо с быстро плывущими по нему тяжёлыми облаками. Да, я уже была здесь, в реальном мире, но душа моя оставалась на тихом берегу. Я встала с кровати, выглянула за окно — и не поверила свои глазам. На улице дул очень сильный, ураганный ветер. Насколько хватало взгляду, не было ни одного человека, ни одного автомобиля. Деревья гнулись к земле, несколько берёз и высоченных тополей повалило на дорогу. Пока я, уподобившись соляному столбу, взирала на нарастающий хаос, повалило ещё одно дерево, совсем рядом со мной.
В голове пульсировал лишь один фатумный вопрос.