Иногда быстрый шаг сменялся бегом. Было больно, но Валерия не обращала внимания, И не оборачивалась.
Ближе к концу она поняла, что перестала чувствовать ноги: по бёдрам расходились гудение и дрожь, а ниже — ничего. Когда над ней замаячили жёлтые глаза фонарей, она разглядела на себе чёрные сапоги из грязи с кровью и такие же перчатки.
Цикл 10, последний: 03.2013. — 08.2014.
«Лада» отличалась от «тойоты». Валерия легко приноровилась, и цвет ей нравился — чёрный. Сначала предложили темно-голубую, но она отказалась.
«Лада» оказалась выгодней. Чуть помятая «тойота» окупила ее, и остатка хватило ещё на месяц жизни.
Квартира тоже оказалась выгодней, чем выглядела. Вкупе с доброй частью ставшего ненужным барахла она позволила Валерии приобрести новое жилье в новом районе и даже оставить кое-что в дальнем кармане, вроде как начальный капитал.
Угловая однушка с видом на дворик и куст более чем удовлетворяла. Шумные соседи существовали лишь в форме слухов, а если старух и навещали внучата, то можно было закрыть шторы. Люди здесь были бесцветными одномерными фантомами, и Валерии это нравилось — она сама была такой.
Она устроилась продавщицей в ларёк по соседству, и зарплаты, как правило, хватало. Она не покупала новые вещи, или книги, или красное полусладкое, потому что не было причины. Она ничего не хотела, и ей было спокойно.
Ехать на похороны отца она тоже не хотела, но поехала. Там ей тоже было спокойно. Один из голосов, которых она не слышала почти год, зашептал, что дело могло быть в отцовских генах, но Валерия не стала развивать эту мысль. Никакого смысла в этом не было. II никаких голосов больше не было.
Она видела отца в гробу и не хотела плакать. Дряблая сероватая кожа с пятнами, чёрные рытвины морщин, складки век, серебряная щетина. Тридцать четыре месяца назад он не выглядел на свои семьдесят три. Даже зрение у него было лучше, чем у Валерии, и, когда выдавались случаи, он над этим подшучивал. Только густые волосы окрасились в снег.
Возраст начал догонять его со дня смерти первого внука и скоро вырвался вперёд. Он превратился в заживо гниющего старика и уже не мог разглядеть своего соперника. Потом его вычистили, завернули в парадные тряпки и опустили в нежные руки Дьявола.
Валерия не испытывала сожаления, боли, скорби. Другие опечаленные едоки за длинным столом с холодными угощениями казались ей такими же пустышками, но дальней частью сознания она понимала, что ошибается: они были опечалены. Сама Валерия не могла чувствовать ничего.
Салаты получились паршивые.
Холодный ветер заставлял деревья склонять головы и швырялся крупными каплями в автомобиль. На похоронах кто-то пробубнил, что в такие дни всегда идёт дождь, и Валерия беззвучно усмехнулась. Лей дождь в честь каждого жмурика, планету смыло бы нахрен ещё до появления колёса.
Это был просто август. Первый месяц осени. В августе всегда идёт дождь. Шесть лет назад тоже шёл дождь. И четырнадцать. Только этот месяц Валерия помнила в деталях — остальные походили на обрывки страниц, беспорядочно сваленные между форзацами.
Бабка Нина называла его серпень. Это слово вызывало у Валерии ассоциации со смертью. Не было конкретного слова, которое бы вертелось на языке,
(резня)
но были образы, отчётливые и яркие.
Может, дело было в ней? Что, если это все старуха? Валерия не знала, сколько тянулось ее помешательство. Оно вполне могло расти из самого детства. Что, если это она была больной? Что, если это все ее гены, хромосомы долбанутой язычницы?
Эта мысль понравилась Валерии, но и в ней не было смысла. Ведьма уже стала кучей затхлого студня и разошлась на питательные вещества. Ее крестики и бляшки с закорючками тоже. Осень по своему существу — время гниения, и, начиная с августа, гнило все, могло оно или нет.
«Я тоже буду гнить», — подумала Валерия.
И ответила себе: «Скорее бы».
Дождь незаметно стад ливнем. Полуголые кусты у берега искусственного водоёма появились в поле зрения, чтобы через секунду поредеть и исчезнуть. Глаза Валерии вернулись к дороге. Им не понадобилось сколько-нибудь задерживаться, чтобы считать изображение пруда и отослать в мозг. И тот мгновенно откликнулся.
Что-то щёлкнуло у Валерии в ушах, и она почувствовала, как от машины передался импульс удара. Тело вздрогнуло, пальцы сдавили рулевое колесо, в кровь выплеснулся адреналин.
Она не поняла, произошло это у неё в голове или на самом деле.