Наконец он поднялся и, исполнившись внезапной надежды, осмотрелся вокруг в поисках какого-нибудь камня или старой изношенной скобы. Он внезапно подумал, что эта плита может скрывать какой-то секретный проход, давно забытый — возможно, сейчас уже совершенно непроходимый. Камень примерно в три раза больше его сжатого кулака, почти спрятанный в полумраке коридора, был наградой за его поиски. Недолго думая, он схватил его и начал колотить по плите. Через несколько секунд он остановился; усилия казались совершенно бесполезными. Ему показалось, что он услышал глухой звук из-за плиты, но не был уверен в этом;то, что так привлекло его внимание, было, во всяком случае, очень незначительным. Тогда он подумал, что камень должно быть очень толстый — настолько толстый, что удары его маленького орудия мало что дадут. Он встал и отбросил камень к стене коридора.
Через окно монастыря он увидел, как мистер Филлипс старательно чертит свой холст. Он начал жалеть, что они запланировали остаться здесь на ночь, чтобы дать художнику достаточно времени отдохнуть и на следующий день нанести последние штрихи на свою картину. Если бы только мистер Филлипс запротестовал против связки одеял! Арнсли не мог объяснить свои мысли, ведь именно он предложил остаться на ночь. Возможно, некая угроза в атмосфере угнетала Арнсли, — так, по крайней мере, заключил он, посмотрев на зловещие чёрные тучи, нависшие низко над горизонтом. С нетерпением вздохнув, он вышел, взял связки одеял и небольшой набор инструментов, которые они принесли, и отнёс их в аббатство. Он разместил их в углу одной из самых защищённых комнат инаправился к мистеру Филлипсу, который уже нарисовал задний план и теперь начал изображать монастырскую аллею, чего он не мог сделать полностью, потому что фон мог бы смешаться с её цветом по краям.
Был уже поздний вечер, когда мистер Филлипс отложил в сторону картину. Они с Арнсли слегка перекусили, после чего провели оставшийся час дневного света, бродя по аббатству и окружающему его лесу. Они решили лечь спать пораньше, чтобы покинуть аббатство до полудня следующего дня; следовательно, на западном горизонте всё ещё оставалась слабая красная линия, когда они разделись и закутались в свои одеяла.
Арнсли заснул почти сразу, но мистер Филлипс беспокойно ворочался ещё около часа. Он не мог избавиться от неприятного ощущения надвигающейся катастрофы, и страх проникал в него из тьмы беззвёздной ночи. Наконец он погрузился в состояние зыбкого сна. Ему снились бескрайние чёрные просторы, где жизнь была вечно окутана мраком. Он видел огромные чёрные пейзажи, где большие измождённые фигуры древних саксов, чьи жёсткие, жестокие лица блестели под капюшонами, выстраивались в боевые порядки подобно гигантским колоссам. Сквозь мрак проявились очертания; там было большое серое каменное здание, грубое, какое только могли сделать руки древних предков. И ряд за рядом фигуры в капюшонах маршировали триумфальной процессией вокруг каменного круга и исчезали в черноте неба. Там была огромная каменная колонна, с плоской вершины которой потоки красного цвета стекали в чёрные пасти, распахнувшиеся, чтобы принять их. Внезапно мелькнула белая вспышка, и мистер Филлипс увидел во сне огромную зелёную тварь, с трудом различимую на фоне неба, взбивающую воздух длинными красными щупальцами, с чьих присосок капала кровь, и разбрызгивающую её над стоящими на коленях фигурами молящихся поклонников. Появилась лёгкая дымка, упавшая, словно бархатный занавес, и снова появились одетые в чёрное фигуры, двигающиеся туда-сюда среди верующих, тут и там приказывая избранникам следовать за ними. Затем всё вновь исчезло, укрытое за сверкающей белизной, похожей на непроницаемый туман, бессильно кружившийся вокруг.
И вот возник знакомый пейзаж, и там были фигуры людей, дико бегущих от чего-то слюнявого и бормочущего, что шло за ними, ловя их одного за другим своими извивающимися щупальцами. Мистер Филлипс видел белизну поражённых страхом лиц огромных высоких людей, съёжившихся от неимоверного страха. С далёкого севера эти датчане пришли за победой, но наши лишь внезапную ужасную смерть, принявшую их в свои объятия. Были и другие, более мелкие, хилые люди, одетые в цвета тюдоров, которые что-то бормотали с пеной на губах, падая на землю. Некоторые, доведённые до безумия, били головами о скалы в округе, в то время как над ними возвышалась та огромная зеленовато-чёрная тварь, хватавшая этих беспомощных людей алеющими щупальцами. Затем появилось одно единственное лицо, страх запечатлённый на нем был настолько ужасен, что это заставило мистера Филипса беспокойно задвигаться во сне. Лицо внезапно исчезло, и он увидел человека, бегущего, спотыкаясь, по полям, куда глаза глядят, и наконец вернувшегося к месту, с которого он начал — населённым призраками руинам аббатства! Опять бегство — и священники в чёрных одеждах, которые сидели, ожидая возвращения того, кто убежал в ночь. Нечестивый свет лежал на лицах наблюдателей.