Дальнейшие часы, дни и недели моего существования больше похожи на один нескончаемый дурной сон, от которого я до сих пор не могу проснуться.
С дьявольскими завываниями и хрипами племя медленно ползло вперёд. Грохот всё усиливался и приближался, мне казалось, что мои барабанные перепонки не выдержат, и из ушей вот-вот польётся кровь. Несколько раз я хотел бросить всё и вернуться в деревню, домой, в Аркхем, к родному очагу, подальше от этих беснований и богомерзких ритуалов… Но Николас, как я брошу его здесь одного? И как я найду дорогу назад?
Постепенно начало темнеть. Я всё-таки повредил правую ногу и теперь хромал, опираясь на верное плечо друга. И всё чаще ловил себя, что двигаюсь как автомат, давно уже не думая о том, куда и зачем мы идём, лишь бы всё поскорее закончилось, лишь бы её поскорее убили, лишь бы поскорее… Боль в ноге и нестерпимый грохот, древним тараном бьющийся в мои барабанные перепонки — медленное шествие под монотонные завывания постепенно вгоняло в подобие транса даже цивилизованных белых людей. Возможно, уже тогда мой рассудок помутился от переживаемого мною нервного потрясения, и всё дальнейшее — лишь плод моего воспалённого воображения. Как бы мне этого хотелось!.. Друг Николас! Умоляю, заклинаю тебя всем святым, скажи, что там ничего не было, что я заразил кровь и погрузился в горячечный бред, и всё дальнейшее мне приснилось! Скажи, что нет никакого Уммбаттау, — всё это вымысел, миф, сказка для детей, бред досужих дикарей! Прошу, умоляю, скажи…
Вокруг царила глубочайшая ночь, разгоняемая лишь несколькими факелами, что прихватила охрана жреца. Всё остальное племя, и мы с ними, двигались на ощупь, спотыкаясь и раскачиваясь в такт безумному шествию. Грохот стал таким невообразимым, что казалось, если бы он хоть на мгновение смолк, то тишина раздавила бы меня как таракана. О разговорах не могло быть и речи, да и самих мыслей не наблюдалось. Тупое и покорное движение. К гибели. Своей или чужой — не важно. Внезапно мы встали, и задние ряды стали напирать, по инерции врезаясь в спины передних.
Что произошло дальше? Я не знаю. С одной стороны, я понимаю, что никак не мог в этом затопляющем всё грохоте расслышать несколько коротких выкриков-проклятий сатанинского шамана и последовавший за ним безумный и отчаянный женский визг, перекрываемый более низким гортанным криком мужчины, словно смелая женщина каким-то образом смогла прихватить с собой одного из её палачей…
После чего вся толпа, только что варварски расправившаяся с беспомощной жертвой, как один развернулась и в отупении побрела назад. Не знаю, что за бес овладел мною тогда, но я просто обезумел: как, и это всё? Только за этим мы брели сюда полдня и полночи? И я даже ничего не увижу в кромешном мраке?! Дальнейшее я помню крайне смутно: кажется, я вырвался из отчаянно удерживавших меня рук Николаса… Боже мой, наверное, он звал меня, искал… Сердце обливается кровью при мысли, что с ним могло случиться в том дьявольском месте…
Очнулся от своего припадка я только днём — и обнаружил, что прижимаюсь спиной к какому-то утёсу. Солнце ярко светило с небес, создавая невероятно сюрреалистичную картину: зелёная лужайка, неведомо откуда на ней взявшийся исполинский булыжник — и человек, который прячется за ним, сам не зная от чего… Надо ли говорить, что сопровождавший это всё адский грохот никуда не делся за столько времени? Помню, что первым, о чём я подумал, было: «Боже, как хочется пить…» Пот градом лился с меня. И надо было решать, что делать дальше. Я, шатаясь, вылез из-за своего импровизированного укрытия и огляделся по сторонам: я был один, значит, все ушли. Голова раскалывалась и кружилась. Всё плясало и плыло перед глазами. Позади меня вихлялся лес, который мы вчера прошли, а впереди, впереди, кажется, был обрыв, пропасть, другой берег которой терялся в неразличимой дали. И в ней находился источник этого грохота. Не знаю, не могу объяснить, какая сила в тот момент повлекла меня, словно мотылька на огонь. Дьявольский голос шептал в мою душу: «Загляни… загляни… ты же учёный… а вдруг там твой друг?.. а вдруг ему нужна помощь?.. Ты же за этим сюда пришёл, не так ли?» Не в силах противиться растущему изнутри безумию, шатаясь, на заплетающихся ногах, я подошёл к краю… Кажется, последняя искра, последний проблеск здравого смысла заставил меня упасть на колени и зажмуриться: «Беги, глупый человек, беги…» Но сатанинская гордыня шепнула: «Посмотри!..»