— Есть.
Приземление было мягким. Как обычно, они завалились набок, долго скользили, кувыркались, пока не упёрлись во что-то большое. Терлень чертыхнулся, отстегнулся и пошёл собирать инвентарь и наборный скафандр. Снаружи было пасмурно. Не темно, но и свет был каким-то неясным, словно они находились в тени. Планета оказалась чертовски огромной. Гравитация неприятно сдавливала желудок и то, что пониже. Он частенько припоминал свою подружку. Яндых семенил сзади, восхищённо останавливаясь на всякой чепухе. Поисковик из него был никудышный. Придётся всё делать самому. Терлень пощёлкал многочастотный определитель жизни. Тот тонко, пронзительно запищал. Батарейка была наполовину разряжена. Выругался: идём в заповедник, а обслуживающий персонал не может как следует подготовиться. С кем он работает? За какие пипидастры? Кто его окружает? Импозантный хлыщ Эрфольг, искатель сенсаций? Растяпа Яндых? Даже ещё не бакалукр, а всё туда же — в поисковики. Определитель замер, завис и нежно, хрустально прокурлыкал. Стало жарко. Терлень стоял как вкопанный. Капли пота медленно, нерешительно выделялись на шее. Он чуть обернулся. Напарник шастал по каким-то кустам. Впереди нависала мягкая, огромная скала. Определитель трепетно звал за неё. Он включил отбрасыватель опасности, потом записыватель событий. Подумав, отключил его. Если что, скажет: кнопка заела. И приседающим шагом пошёл вперёд.
Скала шевелилась и вздрагивала, как живая. Под ней пряталась тень. Только приблизившись вплотную, Терлень понял, живое — там, наверху. Потея, он полез по круглым, пружинящим выступам. Взобрался. Свет здесь мерещился яснее. Его ударило вбок и оттеснило почти на край скалы. Он встал и обошёл предмет вокруг. На него из обширного, модного и чрезвычайно продуманного скафандра смотрело существо. Сквозь переднюю форсунку с фильтром-шестернёй, видимо, осуществлялось дыхание. Четыре пары лап оканчивались цепкими коготками. Переминаясь с боку на бок, оно производило впечатление очень милого доброжелательного медвежонка.
Терлень включил записыватель событий.
«Несомненно, это разумное существо, — он щёлкнул диктофоном. — Оно облачено в прекрасный скафандр. Лапы очень мощные. Движения скоординированы и скупы. Там, где, возможно, находится ротовое отверстие, виден крупный фильтрационный блок. Вероятно, совмещённый с речевым усилителем. База, база, — обратился Терлень по рации, — у меня есть живой объект. Передаю картинку». Послышались суетливые помехи и радостный голос Эрфольга:
— Делайте приветственные движения. Передайте ментальную морзянку. Если почувствуете угрозу, немедленно отступайте к базе. Поняли меня? Отступайте к базе в случае угрозы.
— Вас понял. Попытаюсь установить контакт, — это был звёздный час самого терпеливого и опытного звёздопроходчика среди людей, капитана второго ранга Терленя Вялоуста. Кто будет помнить Эрфольга, если контакт с разумным объектом наладит именно он? Его имя войдёт во все документальные учебники.
Он выполнил контактоустанавливающий танец. Он сгенерировал ментальную морзянку на ста двадцати умственных диалектах галактики. И даже как можно шире растягивал улыбку, пока густо не запотело стекло в шлеме. Наконец, он потрогал аборигена планеты за бока. Тот сначала оживился, потом замер. И вдруг начал сжиматься. Когда завеса пара сошла со стекла, Терлень к своему ужасу и невыносимой жалости к себе увидел только помятый кожистый бочонок.
— База-база, — плачущим голосом сообщал он, — объект скукожился. Повторяю, скукожился. Ничего не могу понять. Ничего… ничего…
— Держите себя в руках, капитан, — строго наставлял Эрфольг, — помощь идёт.
Через несколько часов Терлень сидел у себя в каюте. Мрачный. Нехотя жевал сушёный абсент. Существо оказалось неразумным. Целое стадо подобных было обнаружено неподалёку. Похоже, они паслись на подножном корме. При всяком тактильном контакте неизбежно сжимались. С пару десятков таких бочонков закатили в грузовой отсек корабля. Для дальнейших исследований. Надежда, замаячившая было так близко и ярко, угасла. Эрфольг был в исключительнейшем ненастроении. Ещё через пару часов они покинули космологический заповедник, отказавшись от всяких поисков.
Как только стартовали, Терлень, нажевавшись абсента, задумался глубоким теоретическим полусном. Он вспоминал, что когда-то читал о том, что на этой планете обитают ещё и другие существа. Типичные неразумные гиганты. Более того, делалось предположение, что они даже не живые, а нечто вроде биологических механизмов, носителей глубоко встроенных в них программирующих сущностей. Эти последние и управляют ими. Собственно, вся эволюция гигантов спровоцирована как раз этими микроскопическими элементами. Также он вспомнил об интереснейшей гипотезе, что Вселенная возникла из взрыва космического корабля, который неудачно вышел в гиперпространство. Наша Вселенная для того корабля оказалась катастрофическим гиперпространством. Каким, должно быть, огромным был этот корабль, раз его вещества хватило на весь Универсум. Последнее, что он увидел перед сном, — большая необитаемая планета, спутница той, на которой они побывали. Она улетала бархатисто-пыльным шаром, буквально облепленная следами древних метеоритных атак.