Земля покойно по своей орбите
Свершала путь, когда из внешней тьмы
В уютную солярную обитель
Вошла посланница космической зимы.
И где-то на дороге, что извечно
Соединяет годы, месяцы и дни,
На миг единый, краткий, скоротечный
В полёте сблизились и разошлись они.
Однако же секунда во вселенной
Нередко значит более веков —
Так бор, в листву всё лето облаче́нный
За час теряет свой златой покров.
В ночной тиши, не ведающей страха,
Раздался вдруг протяжный долгий свист —
То воздухи под дланью горсти праха
Кричали болью, лопались, рвались!
И чудился мне в этом диком звуке
Весёлый посвист, будто в скачке ветряной
Комета с удовольствия иль скуки
Под нос себе напев свистала над Землёй.
Жестокий бич хвоста кометы злого
Хлестнул леса, моря, пустыни, льды —
Так кнут в руке, не знающей благого,
Бьёт смертника, что скован в кандалы.
Кора планеты углилась, крошилась
Под тяжкою пятою чёрных глыб,
Когда льдяная плоть с небес валилась,
Мир претворяя в груду мёртвых дыб.
Напрасно рук воздетых миллионы
Взывали к милосердью божества,
Ибо не разума мудрейшего законы
На гибель обрекли живые существа.
В гармонии бездушных уравнений,
Что пишет хаос на скрижалях пустоты,
Холодных льдин ужасное паденье —
Лишь акциденций мимолётный стык.
Оставив за спиной кровавые руины,
Скиталица продолжила свой ход,
И посвист жуткий над земной могилой
Уже не бередил померкший небосвод.
Хеллена Эльо
В тринадцатое полнолуние
В дебрях лесных под покровом пожухлой травы
Каменный гроб увязает в безжизненной почве;
Между увядших деревьев туманною ночью
Слышно лишь жуткое уханье белой совы.
Здесь, поглощённая мраком, я сплю вечным сном,
Только во веки веков не найти мне покоя,
Сдавлена грудь бездыханная хладной плитою,
Сомкнуты бледные губы в страданьи немом.
Перед восходом тринадцатой полной луны
Замерло всё в этом гиблом, покинутом месте…
Но, наконец, где-то волк затянул свою песню,
Воем тоскливым разрушив силки тишины —
Значит, свершилось! Земля задрожала, и вдруг
Гроб раскололся со стоном на мелкие части.
Я возрождаюсь — но так кратковременно счастье
Видеть, как о́живший лес зеленеет вокруг.
Серый мой друг у осколков гранитных сидит.
Он, как всегда, в полнолунье приходит с часами,
Чаши которых полны не песком, а слезами —
Знаю лишь я, что в себе волчье сердце таит.
Смотрит с печалью и нежностью преданный зверь,
Трепетно голову мне положив на колени.
Капля за каплей в часах исчезают мгновенья,
И до разлуки так мало осталось теперь…
Вместе с последней слезою ушло волшебство.
Снова вокруг всё мертво и до боли нелепо:
Волк в свой чертог возвратится уже человеком,
Я — под замшелой плитою продолжу свой сон.
Хеллена Эльо
Город Теней
Стёртый с карты земной, затерявшийся в долгих веках,
Цепенеющий в липких объятьях густого тумана,
Беспощадно забытый, давно превратившийся в прах —
Этот город покоится в хладных волнах океана.
Здесь не слышно людских голосов — только крики ворон
И шуршание тихое ветра в ветвях обнажённых.
Каждый час отмеряет набата кощунственный звон
На холме, в опоясанной тернами старой часовне.
А когда в хмуром небе мелькнёт око бледной Луны,
Тотчас полнятся улицы сотнями призраков странных
И звучат, нарушая просторы глухой тишины,
Холодящие сердце, зловещие стоны органа.
Это — реквием душам усопших, влюбившихся в ночь,
Вторят горькой симфонии мрака они безнадёжно;
И ничто не способно теням бестелесным помочь.
Только скорбь на безжизненных лицах, на маски похожих.
Никому из живых не увидеть обугленных стен,
Не услышать загробные песни теней обречённых.
Потерявший однажды святыню — проклятый Эдем
Навсегда стал фантомом в волнах океана безмолвных.