— Это безумие, — восклицает она и резко встает, оставляя между нашими телами меньше нескольких дюймов. — Ты псих.
— Пусть так.
Притяжение слишком сильное. Моя рука взлетает вверх, обхватывая ее затылок, когда я сокращаю расстояние, и наши губы встречаются. Сначала она слегка сопротивляется, но, в конце концов, я чувствую, как она сдается. Мягкие пряди ее волос запутываются между моими пальцами, и я целую ее сильнее, чтобы не дергать их так, как мне хочется. Проявлять нежность и заботу не в моем характере, но это то, что ей сейчас нужно.
Она сжимает мою рубашку, притягивая еще ближе. Я прикусываю ее нижнюю губу с таким усилием, что она открывает рот, позволяя моему языку проникнуть глубже. Это только подтверждает то, что я уже знаю. Теперь, когда я попробовал однажды, я никогда не смогу ее отпустить. Ей придется убить меня, если она когда-нибудь захочет уйти.
Вопреки всем своим инстинктам я разрываю поцелуй. Я сгибаюсь в талии, подхватывая ее под колени, и беру на руки, несмотря на протесты.
— Боже мой. Нет, нет, нет. Поставь меня! — Ее руки обвивают мою шею, а лицо приобретает красивый розовый оттенок.
— Сегодня вечером тебе пришлось через многое пройти. Давай я тебе помогу, — это приказ, а не предложение.
— Я могу идти сама! — нерешительно говорит она и дергает ногами, но я просто смотрю на нее, поднимаясь по лестнице.
Что-то мне подсказывает, что она из тех, кто все отвергает.
Хорошо.
Огонь только добавляет ей красоты.
Глава 7
Скарлетт
Если бы я не была так измотана, наверное, потребовала бы, чтобы Джордан поставил меня, чтобы я могла идти самостоятельно. Вместо этого я прижимаюсь лицом к его груди и наслаждаюсь странным, но успокаивающим ощущением, когда меня держат так, словно я ничего не вешу. Во время репетиции ужина в честь помолвки Тео пошутил, что ему нужно будет как-то перенести меня через порог, когда увидел, что я беру вторую порцию чизкейка. Я моргаю, мои глаза слипаются.
Джордан достает связку ключей и отпирает одним из них дверь, перед которой мы остановились. Я не знаю, сколько еще раз моя челюсть сможет отвиснуть сегодня вечером, прежде чем окончательно отвалится. Комната внутри выглядит более подходящей для особы королевской семьи, чем обычная гостевая спальня. Кровать из темного дерева украшена балдахином с шелковой драпировкой цвета слоновой кости. Она расположена между двумя большими витражными окнами с замысловатым цветочным орнаментом. Здесь так же есть большой черный стол с подходящим стулом и туалетный столик с мягкой скамейкой.
Я позволяю себе немного обдумать ситуацию, пока Джордан направляется в соседнюю комнату. Вся эта ночь кажется каким-то странным лихорадочным сном. Мой мозг отказывается соединять Тео, которого я знала, с тем, которого описал мне Джордан. Я жила с ним, спала рядом каждую ночь и ни о чем не подозревала. Что это говорит обо мне? Словно слыша, как я погружаюсь в себя, Джордан возвращается с темно-синим халатом и полотенцем, перекинутым через плечо.
— Ты можешь принять душ, если тебе хочется. Здесь ты в безопасности. Не стесняйся, отдохни немного.
Он протягивает мне оба свертка ткани и направляется к двери. Я понимаю, что он хочет сказать больше, потому как останавливается в коридоре.
— Спасибо, — говорю я. — Эм, не мог бы ты… остаться?
Сначала он не отвечает, и мне кажется, что я переборщила. Нет, мы буквально поглощали друг друга, прежде чем он привел меня сюда. Он не сможет просто убежать от меня после того, как признался в довольно сильных чувствах. Чувствах, которые я не знаю, готова ли принять.
— Пока я не засну. Пожалуйста… — добавляю я. Мне кажется неправильным просить его об этом, когда еще несколько часов назад я была чьей-то невестой. — Я знаю, как это звучит, учитывая мою… ситуацию. Извини. Притворись, что я ничего не говорила.
Он ничего не говорит и, вместо этого, остается стоять спиной ко мне, словно погрузившись в некий транс или молчаливую битву. Это была ошибка. Ему, наверное, противно то, как я практически бросаюсь на него. Когда я уже собираюсь сдаться и пойти в ванную, ко мне подходит Джордан. Я отступаю назад при его приближении — нервная привычка, о существовании которой я до сих пор не подозревала. Он снова тянет руку, хватая меня за подбородок.
— Я не могу, — наконец говорит он, впившись в меня таким взглядом, словно хочет исследовать каждую частичку моей души.
— Почему нет? — спрашиваю я и, подняв руку, легко провожу пальцами по его запястью.
— Ты выпила и, возможно, под наркотиками. Я не собираюсь пользоваться твоим состоянием, — отвечает он и его лицо темнеет. — Если я начну, то не смогу остановиться.
— И? — я сглатываю, нервный комок застревает в горле. В данный момент мои моральные принципы трещат по швам, но это не так важно.
Этот ответ приводит к тому, что нить, державшая его самоконтроль, рвется. В одну секунду я стою, а в следующую уже лежу на кровати. Он прижимает ладони к моим коленям, раздвигая ноги. Одного только его голодного взгляда достаточно, чтобы у меня не осталось никаких сомнений. В его глазах кипит животная страсть. Его руки скользят под платье, пальцы впиваются в кожу моих бедер без прежней нежности. Мой первый инстинкт — сжать ноги, но он предугадывает мои действия и, черт возьми, быстро, разводит их.
— Не пытайся спрятаться от меня, — рычит он и наклоняется вперед, чтобы снова прижаться губами к моим. — Я тебе не позволю.
Он скользит рукой между моими бедрами и проводит пальцами по мокрым складкам, вызывая судорожный вздох. Мои бедра непроизвольно приподнимаются в поисках большего, жар от нерешительности и вожделения окутывает все тело. От страха и напряжения по моей коже побегают мурашки. Я не должна была настолько сильно возбуждаться, но агрессивная, искрящаяся энергия, исходящая от него, опьяняет. Что мне действительно следует сделать сейчас, — так это отдыхать и пытаться во всем разобраться, но меня просто это не волнует.
Он внезапно отстраняется, и я сажусь, мое тело невольно следует за ним.
— Встань, — его голос звучит тихо, но властно.
Я делаю, как он говорит, поднимаясь с кровати.
— Сними платье.
Мой первый инстинкт — отказаться, но мне удается поднести трясущиеся руки к груди. Сначала, скинув бретельки с плеч, ткань ласкает мои соски и заставляет их затвердеть. Оно скользит по моему животу и падает с бедер на пол, растекаясь у моих ног ворохом зеленого атласа.
Глаза Джордана пожирают меня целиком, не упуская ни дюйма обнаженной кожи. Мне отчаянно хочется прикрыться, спрятаться под одеялами, но я стараюсь держать руки по бокам. Кажется, он наконец заметил, что я жду, пока он заговорит, и с каждой минутой становлюсь все более застенчивой.
— Шедевр, — произносит он и протягивает руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, а затем проводит большим пальцем по моей щеке. — Даже лучше, чем я мог себе представить. А воображение у меня хорошее.
— Пожалуйста… — шепчу я, сжимая бедра.
— Прости, что? — переспрашивает он, убирая руку от моего лица.
— Прикоснись ко мне.
Потребность заменяет любое смущение, которое я до этого испытывала. Я делаю шаг назад и присаживаюсь на край кровати, молясь, чтобы он последовал за мной.
На этот раз, когда он раздвигает мои бедра, он не проявляет нежности. Его рука скользит в карман, и он достает гладкий черно-серебряный нож. Страх, должно быть, отражается на моем лице, потому что он качает головой и наклоняется, чтобы провести губами по моей шее.
— Расслабься. Я обо всем позабочусь.
Я чувствую холодное прикосновение ножа к бедру и замираю. Он без особых усилий разрезает мое нижнее белье, отбрасывая в сторону. Спина выгибается дугой, когда он впивается зубами в мою шею, и внезапная вспышка боли заставляет меня вскрикнуть.