Вторую ночь провела в запертой ванной, оставив у порога спальни ловушку — небольшая ваза разобьётся, если дверь откроется. Но всё прошло тихо. Как и через день, и ещё, и ещё. На четвёртый в ванной исчезла задвижка, а глаза вечно занятого Кая полны лукавства. Меня пугает отстранённость мужчины. Он молчит, на вопросы не отвечает, кажется чего-то ждёт, но даже подумать боюсь, чего именно.
В этой усадьбе день стал совсем куцым. За мной по пятам следует горничная Вика, которая помогает одеваться и краситься по утрам, чтобы соответствовала запросам Кая. Она сопровождает в столовую, убирает в комнатах, освежая их новым цветами. От запаха лилий тошнит, но Вика продолжает таскать их, на протесты не обращая внимания.
Возвращаясь в комнаты, читаю книги из небольшого шкафчика в гостиной, — они все странные, наполненные чем-то тёмным, грубым, даже злым, но чтение увлекает, хотя, откладывая роман в сторону, сразу забываю о чём он.
Только на четвёртый день решилась выйти из комнаты — до этого мерещился синий цвет бороды, словно Кай захочет наказать, если вздумаю изучать это место.
Стоило покинуть гостиную, как рядом материализовалась услужливая Вика. Она сопровождала всё время, что ходила из комнаты в комнату третьего этажа. И заговорила только когда захотела зайти в покои Кая, грудью встав передо мной:
— Вам туда нельзя, госпожа, — твёрдо заявила она и я отступила.
Нельзя так нельзя.
На следующий день спустилась на второй этаж и нашла обширную двухэтажную библиотеку. Судя по планировке, второй открытый этаж примыкает к комнатам Кая. С удивлением обнаружила множество книг на неизвестном языке. Более того, символика книг абсолютна чуждая, не похожая ни на семитские языки, ни на европейские, индийские, словом — это были точки. Странные крупные, мелкие точки, переходящие в извилистые линии, хаотично разбросанные по страницам. По качеству материала, ясно, что книги были напечатаны в типографии, но, кажется, их исходники рукописные.
Вопросов стало больше.
— Книга из другого мира, — раздался позади невыразительный голос.
От неожиданности, резко захлопнула талмуд и обернулась. На небольшом кожаном диване в углу, в тени, расположился молодой парень с толстой книгой на коленях. И как не заметила его, когда изучала комнату?
— Давно не виделись, Артём. — говорю холодно. — А ты изменился.
Парень повзрослел и раздался вширь. Юношеская угловатость сошла на нет, уступив место регулярным тренировкам и занятиям борьбой для поддержания отличной формы. От блондинистых волос остался острый ёжик, от мягкости — лишь губы и всё такие же небесные голубые глаза, сводившие с ума всех девчонок в университете. Всё остальное — чужое, недоброе, поливающее презрением и даже гадливостью.
— А ты нет. Как была…, так и осталась, — процедил он, откладывая недочитанный роман и вставая с дивана.
— Не надо оскорблений, Тёмочка. Ты знал, на что шёл, когда всадил иглу в сердце, — выпалила, разозлившись.
Горничная, замершая истуканом возле входа, тихо сделала замечание Артёму:
— Госпожу нельзя трогать.
И Артём остановился в нескольких метрах. Он весь — олицетворение злости. Как смотрит, как сжимает кулаки, как напрягает мышцы на лице и скрипит зубами! О да, парень в бешенстве, в отличие от меня.
— Вика, оставь нас.
— Госпожа…
— Я приказываю уйти! — выпалила, даже не смотря в её сторону и женщина подчинилась.
Мы смотрим только друг на друга, и, оба вспоминаем, с чего всё началось. Вся эта история завертелась в тот момент, когда в клубе он подошёл ко мне и позвал за собой. Теперь чертовски интересно, почему он это сделал.
— Я давно хотела спросить — почему ты выбрал меня в ту ночь? В клубе было полно красивых и по-настоящему роскошных девушек, но ты пошёл за мной. Ведь ты знал — мой шрам настоящий. Так почему?..
Напряжение повысило градус, парень не двигается, взглядом оценивает, взвешивает и просто ненавидит. Он действительно огрубел за этот год, и я не знаю, что именно заставило его так сильно измениться.
— Ты пахла как они. Показалось, что ты одна из них. А когда понял, что это не так, захотел сделать тебя особенной. Знал, что ты понравишься Алхимику, ведь ты так похожа на женщину его вида.
— Почему ты так говоришь? — в горле запершило, в голове появились горькие ответы.
Я всё ещё блуждаю во тьме или же разгадка лежит на поверхности?
— Как так? — передразнивая, говорит вопросом на вопрос.