По П. Вагнеру (Р. Wagner 1887), первоначальное возбуждение животного сопровождается криком, чрезмерным беспокойством. Через 5—10 минут после введения яда животное свертывается в клубок, дыхание затрудняется, появляются жевательные движения. В дальнейшем описание состояния животных в основном сходно с данными Анрепа. Различие лишь в отношении типа и частоты дыхания во втором периоде отравления. По Т. Вагнеру, дыхание становится поверхностным, учащенным и затрудненным.
П. Вагнер (1887), затем Каш и Дэнстан (Cash a. W. Dunstan, 1898) изучали действие продукта гидролиза аконитина— бензоил а конина и выяснили, что он обладает всеми свойства ми аконитина, но по токсичности в 40—50 раз уступает ему. Они впервые установили, что между аконитином и продукта ми его распада (аконином и бензоилаконином) существует выраженный физиологический антагонизм в действии на центральную нервную систему и сердце.
Эти авторы, много работавшие с аконитовыми алкалоидами, считали, что аконитин является одним из сильнейших растительных ядов. По их данным, при подкожном введении он убивает лягушек в дозах 0,05—0,14 мг/кг, морских свинок — 0,012 мг/кг и кроликов — 0,014 мг/кг. Однако позже ими же (Cash, W. Dunstan, 1901, 1905) были подвергнуты биологическому испытанию также другие алкалоиды из азиатских видов аконита, япаконитин, индаконитнн, бикаконитин и псевдоаконитин. Причем все перечисленные алкалоиды оказались активнее аконитина. Среди них наиболее токсичным был псевдоаконитин, который в этом отношении превосходил аконитин в 10—15 раз.
Ценную работу в области токсикологии аконита проделал томский судмедэксперт М. Райский (1909) Он описал 6 случаев смерти людей, отравленных «иссык-кульским корнем» в Семиреченской области, проводил химический анализ содержимого желудка умерших, ставил токсикологические опыты на лабораторных животных. На основании экспериментов на лабораторных животных М. Райский установил смертельную дозу клубней «иссык-кульского корня» для людей в 0,5—1,0 г, опровергая ранее существовавшее мнение о дозе в 4,0 г. Он писал, что аконит (A. napellus L.) (очевидно, Райский не был знаком с работами Стапфа (1905) и Рапаича (1907), которые разделили это растение на два самостоятельных вида) в Семиреченской области более ядовит, и местное население из ядовитых растений знает только его. Конечно, это утверждение нельзя принять без определенных замечаний. Местное население знало кроме аконита много других растительных ядов, среди которых были широко известные «кучала» — плоды чилибухи, привозимые из Китая и Ирана, опиум — млечный сок снотворного мака в некоторых районах Средней Азии и др. Кроме того нам известно, что на территории бывшей Семиреченской области произрастает не один, а свыше десяти видов аконита, часть которых не обладает ядовитыми свойствами.
Фалк (Falck, 1929) наблюдал 81 случай отравления людей. По его данным, эти отравления характеризуются следующими симптомами: сильное слюнотечение, рвота, глотательный спазм, гастроэнтерит, коликоподобные кишечные боли, одышка, желтуха, усиленное мочеотделение или склонность к задержке мочи, спазмы, мышечная слабость, холодный пот, конвульсии, кома, бред и коллапс. Функции физиологических анализаторов нарушаются: зрачок расширяется, наступает парез аккомодации, мелькание в глазах и светобоязнь. Появляется шум в ушах, иногда наступает глухота. Токсические дозы, как отмечает автор, вызывают спазмы удушья, параличи и смерть, причем после больших доз смерть наступает от первичной остановки сердца, а при умеренных дозах — от остановки дыхания. При вскрытии устанавливается сильнейшая гиперемия внутренних органов, мозга и мозговых оболочек.
С. Е. Савин (1934) сообщает о смертельном отравлении человека после одевания белья, пропитанного отваром аконита. Однако возможность такого отравления Б. Д. Левченков (1949) ставит под сомнение.
Токсикологические свойства отечественного аконитина изучал на лабораторных животных Н. Г. Поляков-Станевич (1939), который в основном подтвердил данные предыдущих исследователей о токсичности этого алкалоида.