— Наконечники то есть?
Да, наконечники еще есть. Я тут еще с орочьих стрел успел полсотни наломать. Плохие наконечники, но хоть такие. Виктор, — Рем обернулся к магу, — можно я их в твою котомку пока ссыплю, а то у меня больше пихать некуда.
— Да-да, кидай, — рассеянно отозвался маг. Он вертел в руках рунные камни. Одни откладывал, другие брал в руки и ощупывал со всех сторон.
— Ну что, хороши камешки? — Брентон взял один из камней в руку, повертел и положил на место.
— Да, камни, наверное, сильные. Но я никогда не занимался рунной магией. Из шести камней мне известно назначение только двух. Этот, — маг поднял один из камней, — самый простой для определения. Камень магической силы. Мне прибавит не менее одной десятой. Надо будет его к посоху привязать. Только даже этот камень я не смогу слить с посохом по всем правилам. Для того чтобы камень отдавал его настоящую силу, необходим очень сложный ритуал, деталей которого я не знаю. И энергии нужно немало. Без ритуала камень не отдаст и половины своих возможностей. Я слышал, что волшебник, живущий в четвертой крепости специалист по рунной магии. Он нам поможет, если мы когда-нибудь до нее доберемся.
— Этот камень, — Виктор поднял второй камень, руна на котором слегка отдавала зеленым, — камень стрелка. Могу только сказать, что стрелы из лука, на котором находится такой камень, летят дальше и жалят больнее. Как точно он действует, мне неизвестно.
— Ну, тогда припрячь остальные до лучших времен, а второй отдай рейнджерам. Они его к луку присобачат. — Брентон толкнул локтем Мугру. — А ты видел, сколько я золотишка у шаманов насобирал? Сами ходили в лохмотьях, а в котомках самородки. Золотых на полсотни будет.
— Найти бы еще таверну поблизости, а то в горле пересохло. — Шатун оценивающе поглаживал тетиву своего арбалета, казавшегося крохотным в его лапищах. — А то все у нас так, то таверна есть, а карманы пустые. Теперь вот золота навалом, только где ж таверну искать будем?
Все тихо рассмеялись.
Сагран повалился на землю и судорожно переводил дыхание.
— Собирайтесь. Надо уходить. — Рейнджер все еще тяжело дышал, но постепенно стал способен говорить:
— Вскоре после вашего ухода на место вышел еще один отряд. Шел целый клан, три, может четыре сотни мечей. И там был их то ли вождь, то ли… Судя по целому ожерелью из клыков и латам, сделанным людьми — большая шишка.
— Он был взъярен, когда увидел тела шаманов. Они нас ищут. Все. Пока на след еще не напали, но у нас не больше часа, чтобы оторваться. И не думаю, что они легко сдадутся, мы их сильно разозлили, — рейнджер ухмыльнулся, — будут гнать нас, как диких зверей.
— Пойдем на юг в обход третьей крепости. Если она в осаде, то к ней соваться не стоит. Обойдем ее стороной и выйдем на тракт к четвертой. Не оставляйте ничего. Уходим.
Бег по лесу вымотал всех до предела. Но они не могли остановиться. То позади них, то с боков, пока еще далеко, то и дело были слышны звуки охотничьих рожков орков. Пока отряду удавалось избегать столкновений, петляя по лесу и оставляя ложный след, но теперь это было только вопросом времени. Они бежали второй день, бежали всю ночь, делая лишь короткие остановки, чтобы передохнуть. Но им по-прежнему не удавалось стряхнуть с себя преследователей.
Рожок погони послышался совсем близко.
— Стойте, — выкрикнул Сагран и остановился сам. — Передовая партия нас почти нагнала. Они позади, не больше пяти минут. Надо с ними разобраться, иначе нам не уйти. Их не может быть много, может десяток или около того. Делаем все быстро и чисто, после этого уходим. Остальные станут осторожней и замедлят преследование — им придется ожидать засады за каждым кустом.
Воины рассыпались по лесу, занимая позиции. Место для засады было неплохое. Они укрылись в густом подлеске, тогда как преследователи должны были выскочить на открытое пространство, на котором росли огромные сосны, не позволяющие разрастись кустарнику под ними.
— Подпускаем их как можно ближе. Только после моей стрелы… — Сагран замолк.
Орки вырвались на открытое пространство, и, как охотничьи собаки, нюхая воздух и петляя по следу, приближались. Большинство из них даже не смотрело вперед, навстречу близкой смерти, — они смотрели под ноги, стараясь увидеть следы.
Первый орк из семерых, составляющих передовую команду, был не больше чем в десятке шагов, когда стрела Саграна вонзилась в последнего из преследователей.
Сразу после этого в орков разрядили оружие все остальные. В полной тишине, сопровождаемой только свистом стрел и болтов, орки валились на землю. Ближайший получил сразу несколько стрел и закувыркался по земле, остановившись только у ног выступившего из-за дерева Кима. Вор перевернул тело, аккуратно перерезал орку, глаза которого уже стекленели, горло, и начал деловито выдергивать из его тела стрелы.
— Соберите стрелы, Фантом — со мной. Надо как-то задержать остальных.
Вместе рейнджеры приподняли тело одного из убитых и переложили его на корни ближайшего дерева. Выдрав из пальцев одного из орков маленький кривой лук, Сагран закрепил его между корней, перебросил вокруг дерева тоненькую веревочку, привязав один ее конец к телу орка. Лук взвели, закрепив тетиву палкой, тоже укрепленной между корней. Телом орка рейнджеры накрыли лук с наложенной на него стрелой, после чего Сагран аккуратно привязал веревку к удерживающей тетиву палке.
— Если все будет удачно, один из следующей команды получит стрелу, — Сагран оглядел получившуюся ловушку, и для полноты картины подложил мешок орка под его тело, стараясь не сильно его трогать. — Теперь этот труп они точно не обойдут, захотят пошариться в мешке. Уходим.
— Это немыслимо, — король Лакар в ярости ударил кулаком по столу, — вот до чего довели твои эксперименты.
— Они уничтожили предателя, нарушившего данную вам вассальную присягу, отец. — Грегор спокойно смотрел на правителя. — Когда барон давал эту присягу при вашей коронации, он, как и все, должен был произносить эти слова…
Принц прикрыл глаза и наизусть продекламировал:
«…Клянусь защищать моего короля, также как мой король будет защищать меня. Клянусь защищать моих вассалов, также как и они будут защищать меня. Клянусь защищать людей королевства и своих подданных так, как своих собственных детей. И если я нарушу мое слово, то пусть мой господин покарает меня самой страшной карой…».
— Вот именно! — вскричал король, — Покарать моего вассала могу только я сам! Только я и никто другой могу судить его и приказать отрубить ему голову за его преступления! Я, а не толпа диких простолюдинов, шастающая по лесам.
— Но, мой король, можно посмотреть на это дело с другой стороны…
— С какой другой стороны!? Ты что, не понимаешь? Если я прощу этих бойцов, вершащих самосуд, то завтра каждый крестьянин будет готов перерезать своему барону горло за малейшую обиду. Наше королевство стоит на вассальной преданности. Если убрать ее, то что останется?
Король начал успокаиваться.
— Ну и как прикажешь мне поступить?
— Отец, предательство Фольгана не вызывает у нас сомнений? Оно подтверждено десятком его собственных вассалов. Оно подтверждено учеником мага, монах не мог солгать в письме. Что вы бы сделали с бароном за такое преступление?
— Отрубил бы ему голову, без сомнений.
— Что мешает вам подписать приказ о наказании сейчас?
— Барон мертв, кому нужен такой приказ? Что за игры ты затеял?
— Все просто. Вы подписываете приказ о казни барона за преступления против короны. Приказ приведен в исполнение. Два этих события находятся не совсем в том порядке, как следовало бы, но и только. То, что мои люди выполнили ваш указ, отец, несколько раньше его появления, достойно не только порицания, но, возможно, и награды за проницательность в выполнении вашей воли.
— Н-да, — после непродолжительного раздумья король кивнул, — Ты становишься мастером интриг, сын. Мы можем так поступить. Это во многом решает проблему и избавляет меня от необходимости повесить весь твой отряд. Но придержи этих жеребцов, — если они будут и дальше резать моих баронов, то я сам их повешу, лично.