III. ДОБРЫЕ ДУШИ
С Яной после того дня мы общаться не перестали. Каким-то образом, спустя неделю, мы немного подвыпили с Кириллом у меня на квартире, и я решил, что надо бы найти Яну хоть в одном мессенджере или соцсети. Левицкий усердно помогал мне чекать всех Ян в друзьях у людей с той тусы. Спустя каких-то десять минут я уже глазел на профиль Яны Корниенко. Недолго думая, я кинул заявку в друзья. Да, просто кинул заявку. И не писал. Казалось бы, выпивка с другом - самое время для нелепых сообщений бывшим и «будущим», а затем отношениям и прочим штукам. Но как бы не так. Яна приняла меня, но первый шаг не делал никто из нас. И все-таки, спустя еще неделю, я написал ей что-то вроде «Эм, Яна, а у тебя есть ненужная гуашь или акварель?». Прекрасно зная, что девушка мне ничем не поможет, я параллельно написал это и еще одному знакомому чуваку с художки. После моего сообщения Яна заинтересовалась моим увлечением. Я, кстати, не хотел ее «клеить», потому что тогда я даже не думал об отношениях или еще чего. Я просто хотел быть дружелюбным. Но потом что-то пошло не так. Мы разговорились, и я невзначай пригласил ее в гости поглядеть на мои художества. Нет, реально. Посмотреть на мои рисунки. Не знаю, почему я тогда не вызвал у нее никакой подозрительности. Правда, встретились мы только спустя месяц после нашего общения в интернете. К тому времени я уже испытывал к ней дикую симпатию. Настолько дикую, что боялся неверно сказать даже слово - а вдруг уйдет? Накануне дня нашей встречи всю ночь лил дождь и днем была ужасная слякоть. Я встретил Яну из универа. Как оказалось, он располагался всего в двух кварталах от моей съемной квартиры. Мы решили не рисковать и проехать две остановки на маршрутке, дабы не угодить в грязь и не быть обрызганными проезжающей мимо машиной. Эти пять минут мы ехали молча. Вроде, тем для разговора на этот момент у нас было уже достаточно, но почему-то ни я, ни она, не решались заговорить. А видеться впервые наедине - как одно из жизненных препятствий для меня. Когда мы приехали, я повел Яну дворами. Так и дойти быстро можно, да и сам там всегда ходил. Единственное, чего я не учел, так это того, что после дождя там была несусветная грязища. Я тысячу раз извинился перед Яной за то, что повел ее окольными путями, но там лишь улыбалась и повторяла «все нормально». Я чувствовал себя так неловко, а навязчивые мысли о том, что, мол, сейчас она думает обо мне, какой же я тупой и неуклюжий, опять заполонили мою голову. Таки дошли мы до моей высотки. Квартира располагалась на тринадцатом этаже шестнадцатиэтажки. Это были новостройки, и мои родители сняли мне небольшую студию, которую я скоро смог оплачивать и сам - стипендия универа и зарабатывание на своем творчестве. Мы поднялись на лифте и уже через несколько минут были у двери. Опять же, все действия не сопровождались никакими словами, взглядами; будто за мной просто шла незнакомая девушка, которая сейчас свернет в квартиру напротив. Но Яна стояла за моей спиной, а над нами нависла мертвая тишина, пока я искал ключи. Только их звон нарушил молчание. Я открыл дверь и пропустил девушку вперед. Нужно было заговорить, но я не мог. Я все время думал о том, что скажу что-то не так. - Ого! - Яна с порога увидела кучу картин. Быстро разувшись, она кинула свою сумку на пол у входа и прошла дальше. - У меня здесь небольшой беспорядок, - я попытался оправдать свой вечный бардак, но девушка не обратила на это внимания. Она уже разглядывала некоторые из моих картин. В комнате и правда царил дикий срач. После того, как вдохновение покидало меня, я обычно вставал с табурета и шел заваривать себе чай. Или сварить покушать. На полу все время валялись краски, кисти, скомканные листы бумаги, куча разных карандашей, закатывающихся под шкафы, холодильник, кровать. Посреди комнаты стоял мольберт, напротив окна. Рядом с ним - табурет, а рядом все художественные принадлежности. Меня вдохновляло то, что я могу творить не в уголке своей маленькой комнаты в родительском доме, а то, что я один, что это моя квартира, и что я могу все ставить и оставлять где угодно и сколько угодно. Правда сейчас, пока в гостях у меня была Яна, мне было жутко стыдно, что я так и не прибрался перед тем, как она придет, даже заранее зная об этом. - Я сейчас все уберу, - поспешно заявил я и начал скидывать все разбросанные краски и кисти в коробку. Где все это хранилось. Яна наблюдала за мной, и пару раз, когда я поднял голову, она мило мне улыбнулась. В голове у меня все перемешалось: первой моей мыслью было то, что я все-таки ее чем-то зацепил, но вторая пыталась меня убедить в обратном. Сейчас она думает, что я неряшлив, ведь и правда все можно было убрать до ее прихода. Но она улыбается мне - может, все не так плохо? Я собрал все вещи. На полу остались только засохшие пятна краски, которые мне не хотелось вытирать, да и Яна махнула рукой, мол, не прибирай. - У тебя творческий беспорядок! Это реально вдохновляет, - снова улыбнулась она, когда я закончил маломальскую уборку. Она присела на мою кровать. - Очень красивые картины. Как у тебя вообще хватает усидчивости... - девушка уставилась на мою самую любимую и громадную картину: это был холст формата А2, а на нем был изображен осенний пейзаж. Чувствуете это разнообразие ярких красок? Это была одна из первых картин, которую я нарисовал, когда только-только купил акриловые краски. Вся картина пестрила разнообразием желтых и красных оттенков. Это был парк моего родного города, откуда я приехал на учебу в университете. Маленькие асфальтированные дорожки, усыпанные опавшими листьями которые, будто бархатный ковер, покрывали землю, полуразбитые скамейки, небольшие лужи, и несколько людей, застывших на картине. Яна так долго разглядывала ее, что я и сам загляделся. Молчали мы довольно долго. Мне не хотелось прерывать ее "занятость" моими картинами. Я очень тихо подобрался к чайнику и налил в него воды. Угостить Яну было нечем - я посмотрел в холодильник и тяжело вздохнул. Сам себя я никогда ничем не балую. Будем довольствоваться чаем и печеньем с вишневым вареньем, которое выслала бабушка еще перед началом моей учебы. Молчание прервал звонок в домофон. Мы оба испуганно переглянулись. И кого это принесло?.. Подойдя к двери, я снял трубку. - Открывай, - пробасил строгий голос моего отца. Уж чего я точно не ожидал, так это приезда родителей. А тут еще и Яна. Я старался оставаться спокойным. - Кто это? - тихо спросила девушка. - Родители, - я поджал губы, посмотрел на ее детское, испуганное личико и молча отправился ставить чайник: отец любит пить кофе по приезде ко мне. Яна кротко сидела на кровати, озираясь по сторонам. Я чувствовал, что она слишком волнуется, но и сам волновался не меньше. Звонок в дверь. Я открыл. Отец ввалился в коридор с огромным мешком картошки. - Здарова, Славик. Мы тут тебе решили картошки с дачи привезти, мало ли, бичуешь здесь, так хоть с голоду не подохнешь. - Спасибо пап, - улыбнулся я и пожал ему руку, когда он опустил брезентовый мешок на пол. Следом вошла мама с двумя небольшими пакетами. - А там что? - мне приходилось задавать кучу вопросов, чтобы волнение ушло куда подальше, но это было мне так несвойственно, что мама как-то косо на меня посмотрела. - Овощи, фрукты. Бабушка варенья всякого передала. Сам посмотришь. Ком в горле подступал все больше. Вам наверно знакомо чувство паники, когда дышать становится труднее, а сердце бьется так громко, что его слышно, кажется, всем присутствующим. Я, право, не знал, что делать в этом случае: самому подойти и познакомить родителей с Яной или же дождаться, пока они сами ее увидят? Решить я не успел. Отец, снимая куртку, увидел, что на диване кто-то сидит. Он решительно прошел дальше по коридору, и, следовательно, увидел мою гостью. - Ух ты, здравствуйте, - удивленно воскликнул отец. Яна поздоровалась в ответ. Тут же к Яне подскочила и мама, приветливо ей улыбаясь. Не так я представлял знакомство своей девушки с родителями. Они были приветливы как никогда. Обычно, когда я учился еще в школе и приводил домой друзей, то мама никогда не предлагала выпить чаю, покушать; иногда она даже не здоровалась, уходила в другую комнату. Папа вел себя абсолютно также, что доставляло мне дикое неудобство перед друзьями. Чем старше я становился, тем реже приводил домой друзей. И сейчас, когда в гостя