В тот день, как следует выспавшись, Скиталец и Мартин отправились в ущелье проверить, как продвигается работа. Уже на подходе к осыпи из-за скалы прямо на них вылетел на своей взмыленной лошадке один из стражников. Сказать, что у него был испуганный вид — ничего не сказать! Он был в ужасе. Забыв о всякой субординации и титулах, с которых нужно было начинать общение со столь знатными людьми, как друзья господина Волка — хан Мати и его наставник Скиталец — он заорал:
— Спасайтесь! Бегите! Назад! Рабы восстали!
— Стоп! Стоп! — рявкнул Скиталец. — Успокоился! Молчать! Тихо!
Этот окрик немного подействовал. Стражник отдышался и уже тише произнес:
— О, уважаемые, вот — это то, что вы искали? — и он протянул Мартину темную полосу металла с отверстиями разной формы.
Мартин вопросительно взглянул на отца. Тот только кивнул и снова обратился к стражнику:
— Продолжай!
— Когда один из этих шакалов и поедателей падали нашел эту штуку, на него тут же набросились те остальные негодяи и мигом его убили. А потом они стали драться за его находку. Господин Десятник с моим братом кинулись их успокаивать, но те набросились и на них. А они все же забрали у тех железо и…
— Стоп! Не совсем понял, что ты несешь. Они, те, эти… Один из рабов нашел меч. Так? На него накинулись другие рабы и его убили. Так?
Стражник только кивал и поглядывал не тропу за своей спиной.
— Десятник и твой брат бросились их разнимать. Так? Что было дальше?
— Господин десятник отнял у них эту штуку и бросил моему брату. На них тут же набросились эти шакалы, стали бить кирками и лопатами, кидать камни. Брат бросил меч мне, потому что, я был верхом. Моего бедного брата убили. И Десятника — тоже. А я ускакал. Но они гонятся за мной, хотят отнять меч. Нужно спасаться — они будут через мгновение!
— Ладно, — сказал Скиталец. — Езжай в лагерь и скажи, чтобы собирались. Сегодня отбываем.
— А вы?
— За нас не беспокойся. Езжай.
Стражник не заставил себя долго упрашивать и скоро скрылся в туче дорожной пыли. А Скиталец съехал к ближайшей груде камней, спешился, и достал из кожаного чехла автомат.
— Отец, наверное, это нужно сделать мне, — покачал головой Мартин. — Это ведь я — хан Мати со Звездным мечом в руках. Я должен их наказать.
— Вот и наказывай. Своим Звездным мечом. Главное — отвлеки их внимание от меня.
Буквально через несколько минут из-за той же скалы, что и стражник, выскочил маленький злой человечек в подранном плаще цветов клана Клык Вепря и кривым бронзовым мечом Десятника в руках. Его обрезанные под самый нос косички усов — своеобразная метка рабов в этой стране — торчали, как у сбесившегося кота, а редкие зубы клацали, как у голодного хищника. За ним выскочили остальные рабы. У всех в руках были кирки, лопаты, ломы, а у некоторых и оружие погибших стражников — пика и кинжал. Увидев стоящего у них на пути Мартина на высоком скакуне, они от неожиданности остановились.
— Стоять, мерзавцы! — крикнул Мартин, подняв над головой полосу металла, полученную от стражника. — Я — хан Мати со Звездным мечом! Если не прекратите бунт и не сложите оружие, я вас жестоко накажу.
Маленький злой человечек уже переместился за спины своих товарищей и оттуда заорал:
— Что ждете, трусы?! Убейте его! Заберите меч! Великий хан Клык Вепря даст нам за это земли, скот и женщин сколько пожелаете. А еще и заберем у этого сопляка те монеты, что он нам обещал.
Так, все ясно. Именно этот сбесившийся кот и есть зачинщик бунта. Вожака выявили.
Злой человечек хотел еще что-то крикнуть, но вместо этого заорал истошным голосом на грани ультразвука — Скиталец из-под брюха своего коня с колена пустил в него короткую очередь. Рабы повернулись к своему вожаку и, увидев разнесенную на куски голову, застыли, как статуи.
— Что, негодяи, хотите еще кары от Звездного меча? — крикнул Мартин, размахивая металлом. — Ну-ка, построились в колонну в затылок друг другу и шагом марш в лагерь. Эй, инструмент подобрать! Он дорогой, не бросать же! Или думаете, я его тащить буду?
Вечером оставшиеся в живых стражники поставили бунтовщиков на колени перед Мартином. Те явно ожидали, что сейчас им будут рубить головы. Многие бубнили под нос молитвы богам, кто-то молча лил слезы, кто-то пытался показать свою смелость и презрение к смерти, высоко подняв голову. Что, впрочем, получалось неважно, учитывая мученическое выражение лиц.
— Что, негодяи, — обратился к ним молодой хан. — Какой милости теперь ждете от меня?
— Пощады, пощады! — послышалось из толпы пленников.