— Как думаешь, сколько их? — спросил Скиталец одного из разведчиков.
— Трудно сказать… Наверное, человек триста или даже больше, — ответил тот. — Вон сколько больших шатров стоит на поляне. В каждом может поместиться не менее трех десятков воинов. А еще и малые шаты для старшинства… Лошадей много. Наши силы меньше.
В это время кто-то тронул Скитальца за плечо:
— Господин, наши на подходе. Через пару часов будут здесь.
— Прекрасно! — сказал Скиталец. — А не устроить ли нашим врагам «карусель»?
— Устроить, что? — в один голос спросили воины.
— Увидите. Как наши подойдут, Сотника ко мне.
Этот старый казацкий прием Алексей вычитал еще в детстве в книжке о гражданской войне. Тогда его успешно применил легендарный красный командарм Миронов под не менее легендарной Каховкой. Заключался он в следующем. На участке, хорошо просматриваемом неприятелем, двигались воинские подразделения — пехота, конница, артиллерия. Двигались непрерывно в течении длительного времени. У наблюдателя не было никакого сомнения, что против него выдвигаются значительные силы. Откуда ему было знать, что козаки, оказавшись вне поля зрения вражеских наблюдателей, скрытно возвращались в исходный пункт и снова гордо шествовали на глазах противника. Так одна-две роты иной раз вводили противника в паническое состояние, принуждая отступать.
В середине дня раздались грозные звуки военных труб, и воины армии поморов увидели, как гребень холма пересекают колонны закованных в броню всадников. За ними шел строй пехоты, тежелая телега, запряженная шестью лошадьми тянула катапульту, потом гарцевали на своих мохнатых лошадках всадники-горцы, за ними — опять пехота и снова латники-кирасиры, горцы, пехота, еще катапульта… Все это не прибавило оптимизма воинам, и через несколько часов из стана поморов выехала делегация противника. Впереди ехал всадник на высокой рогатой скотине, который трубил в длинную трубу и размахивал белой тряпкой. Скитальца несколько удивило, что и на Ноле, белый флаг служил знаком примирения. Но времени на удивление и осмысливание столь странного совпадения у него не было. Белая — так белая.
— Ну что, сотник? — засмеялся Скиталец. — Наша уловка удалась. Теперь будут просить пощады. Собирайся, будешь с ними договариваться.
— Я? — удивился тот.
— Конечно! Ты у нас главный. Да, не скромничай. Если где-то запутаешься — я буду рядом, подскажу. Только возьми в качестве эскорта рыцарей покрасивее, в блестящей броне, с перьями и звериными хвостами. Чтобы сомнений у врага никаких не было — против них стоит серьезный противник.
Для себя же Скиталец решил, что будет выглядеть поскромнее. Если странный «человек с «громом» в руках» был тем, о ком он думает, то лучше себя раньше времени не выдавать. Зачем давать врагу лишнюю информацию? Вдруг сей «громовержец» где-то рядом и уже целится в их делегацию из своего оружия? Он надел на себя меховой тулуп, с нашитыми костяными бляхами, на голову шлем с кольчужным забралом, закрывающим лицо, и сменил своего скакуна на мохнатую лошадку горцев. Правда, пришлось изрядно поджимать ноги, но чего не сделаешь ради маскировки.
Скиталец оглянулся. Что же, место для переговоров выбрано неплохо. Отсюда весь холм — как на ладони. Пехотинцы, укрытые щитами и готовые в любой момент выпустить стрелы или побежать в атаку с пикой, Артиллеристы, устанавливающие на позицию «очередную» катапульту, всадники в боевом порядке, готовящиеся к атаке, а на заднем плане «все прибывающие и прибывающие войска». Должно сработать.
Вот и делегация противника. Шарамыги, ободранные, грязные. Если у кого и есть броня, так курам на смех — жилетка из деревянных дранок. Даже если это каменное дерево, все рано, защита иллюзорная. Только у главного на толстом брюхе покоится панцырь черепахи. Хоть что-то. Не слишком ли их опасался Волк, что направил против них пусть немногочисленную, но боеспособную силу?
Сотник Угу все же оказался неплохим переговорщиком. Начал свою речь с отборных ругательств, котрые Скиталец слышал в первый раз. Плюс характерные жесты сексуального характера и дипломатические ноты в виде плевков в сторону партнеров по переговорам. После его короткой, но емкой речи старшина армии поморов согласился больше не воевать с господином Волком, а в знак примерения готов предоставить в качестве заложников 10 детей самых уважаемых детей общины.
Скиталец подъехал на своей кляче поближе и вступил в разговор.
— Не детей, а сыновей, — вполголоса сказал он Сотнику. — И назови ему имена…