Хан Мати развернулся на каблуках и, под гробовое молчание зала, вышел из павильона. За ним, ни разу не оглянувшись, последовали Волк и Скиталец. Ни о какой провокации им вдогонку уже не было даже и речи.
Скитальца начала одолевать скука. Как и все люди, он не любил две вещи — догонять и ждать. Хотя, это и было составной частью его работы. Об умении быстро бегать, говорить не приходиться. А уж без терпения и выдержки разведчику не продержаться в профессии и дня. Но все же постоянное ничегонеделание изрядно утомляет. Особенно такого динамичного человека, каковым являлся Скиталец. Уже несколько дней он сидел в компании хана Мати и Волка у своего шатра и пил отвратительный отвар местных трав, который Мартин почему-то называл чаем. Мимо каждый день проходили господа претенденты и их сторонники, одаривая хана с товарищами неприязненными гримасами, неприличными жестами и тихими, но вполне различимыми проклятьями. Хан Мати отвечал им белозубой улыбкой и поднимал в дружеском приветствии и со всеми счастливыми пожеланиями чашу горькой гадости, в которую с молодые служанки время от времени подливали добавку этого пойла. Скиталец тоже старался улыбаться — иначе было очень трудно скрыть зевоту. Понятно, что это был план его сына, в котором каждому была отведена определенная роль. Но уж больно скучная досталась ему — Скитальцу.
Однако, вскоре план начал потихоньку осуществляться. Первым возле шатра появился человек явно не благородного сословия, одетый без изыска в простую одежду из дешевой ткани. В таких одеждах ходят городские ремесленники, торговцы, крестьяне, и вообще, люди весьма среднего достатка. Упав не колени перед ханом Мати, он долго мял в руках свою войлочную шляпу, пока, наконец, не набрался смелости и не выдавил из себя первую фразу:
— Благородный принц хан Мати, я повар господина благородного принца Бари.
Когда же Мартин попросил повара пояснить причину его визита, после долгих колебаний, тот снова выдавил из себя:
— Мне нечем кормить моего господина и его многочисленную родню. А они требуют от меня…
— Понятно. И что же ты хочешь от меня? — улыбнулся Мартин.
— Может быть, вы поделитесь со мной какой-нибудь провизией? А я вам при случае отработаю?
— А если не поделюсь?
Повар погрустнел еще сильнее, чем прежде.
— Тогда меня, скорее всего, зарежет кто-нибудь из свиты благородного принца Бари. Они с каждым днем все злее и злее. А у меня пятеро детей, жена с тещей и старик отец…
— А не боишься, что тебя зарежу я? Насколько мне известно, обо мне благородные распускают всякие слухи, вплоть до того, что я младенцев ем на завтрак. А вдруг я и поварами не побрезгую?
— Я старый, жесткий и невкусный. К тому же, мне уже все равно. Выхода просто нет. Еще немного твоей блокады, и господа друг друга жрать начнут. Так что, делай со мной, что пожелаешь.
— А что же другие претенденты? Не хотят поделиться с голодными товарищами?
— Чем, о благородный? Они тоже голодают. Не далее, как сегодня утром ко мне прибегал повар принца Рогула и просил хоть чуть-чуть муки или яиц. А сам весь избитый. Да и у меня тоже, простите, о благородный, грубого ремесленника, вся задница уже синяя от пинков голодных господ. Слава богам, что еще жив пока. Но, думаю, осталось не долго. Нрав у этих…
— Ладно, ладно! — махнул рукой Мартин. — Помогу. Сегодня вечером пригонят тебе немного скотины. Будет мясо и молоко. Ну, и муки дам. Но на деликатесы пусть твои господа не рассчитывают. Только вот что. Это я даю не только твоему господину, а на всю банду благородных дармоедов. Соберешь их поваров с поварятами и будете готовить на всех. Сколько тебе твой Бари платит?
— Платит? — удивился повар. — Ничего не платит.
Но тут же прикусил язык и принялся исправлять свою нечаянную оговорку:
— Вы только не подумайте, о благородный принц Мати! Мой господин очень добр ко мне. Он разрешает моим детям каждый день питаться остатками с его стола. И не берет арендной платы за то, что наш домишка стоит на его земле.
— Как же ты вообще выживаешь? Признавайся, жулик, не иначе потаскиваешь с кухни благородного? — засмеялся Мартин. — Знаю я вашу братию! Ладно, успокойся. Вот тебе серебряник за твою смелость, а главное — будущую работу. Вот еще медяки для оплаты твоих помощников. Только не вздумай никого обмануть! Задница не то, что синей — разноцветной станет!
— Что ты, что ты, о благородный! Чтоб я провалился, чтоб меня сожрал твой бог Кутуму, чтоб…