— Это как бы живые телескопы. Не самые мощные, конечно, — улыбнулся Штрой. — Я могу с их помощью детально разглядеть любой предмет — ну, как тебя — на расстоянии нескольких тысяч миль. Но пользуюсь ими, как правило, в космосе.
— Вы звёздный дух?
— Да.
— А… этот мальчик — ваш сын?
— У нас не бывает детей. Скорей уж я его сын.
Аксель поперхнулся чаем и долго кашлял со слезами на глазах, пока Штрой виновато суетился вокруг него с салфеткой и носовым платком.
— Извините, — сипло выговорил мальчик.
— Ничего-ничего, это я виноват. Я бы и сам подавился, услышав такое…
Штрой откинулся на спинку кресла и отхлебнул чаю.
— Попробую объяснить… Видишь ли, я когда-то тоже был человеком.
«Знаю», — чуть не ляпнул Аксель. Но вместо этого сказал:
— А потом умерли, да?
— Вроде того. Если хочешь, я и тебе устрою то же самое.
На сей раз Аксель был начеку и не поперхнулся.
— Нет, спасибо, — сказал он, отодвинув чашку. — Я ещё поживу. И при чём тут ваш мальчик?
— Ну, после того, как я умер, во мне остались некоторые чисто человеческие качества. Само по себе это даже хорошо. Люди в принципе колдуют лучше, чем духи, потому что у них больше фантазии. Духам фантазия нужна не очень: у них и без того огромные возможности. И это… как бы тебе объяснить… не всегда идёт им на пользу. А с другой стороны, человеческие черты звёздному духу мешают, да ещё как! Появляются сомнения, ненужная жалость и прочее… Каждый человекодух решает проблему по-своему. Мне в конце концов удалось отделить всё лишнее, человеческое от остальных мыслей и чувств, и заключить в отдельном существе. И в знак того, что это — моё прошлое, прошлое, которого я не могу себе больше позволить, хотя прекрасно знаю ему цену, я одел своего человечка в нарядный, но старинный костюм. Понимаешь?
— Да. А зачем он вам вообще? Такой человечек?
— Я и сам часто спрашиваю себя об этом, — хмыкнул Штрой. — Кто уничтожает своё прошлое, тот боится его. А настоящий дух ничего и никогда не боится! Наверное, вот так… Кроме того, он меня охраняет. И тоже получше любого духа. Прошлое должно охранять нас, иначе его и заводить не стоило… Тебя, к примеру, охраняет от бед твоё прошлое? — прищурился он.
Аксель подумал и твёрдо кивнул. Как ни странно, он не вспомнил сейчас о дедушке Гуго.
— Когда у меня дела, — продолжал Штрой, — я отключаю его сознание. Тогда он спит наяву, хотя при этом может неплохо работать. Но когда что-нибудь вокруг не так — угроза, опасность и так далее, — он проснётся и придёт мне на помощь, если заранее велеть ему это. Всё равно что завести будильник.
— Это вы здорово придумали, — мрачно признал Аксель.
— Тебя что-то беспокоит?
— Да. Вы не могли бы установить телемост между нами и моей комнатой?
— Без труда, но для чего?
— Я волнуюсь за мою кассу…
Телевизор возник мгновенно, на отдельном столике, и на его экране Аксель увидел свою каморку.
— Со звуком или без? — уточнил Штрой.
— Со звуком, конечно! Знаете, все эти Элоизы… То и дело какая-нибудь шатается поблизости, а потом и не поймёшь, кто украл, потому что они все одинаковые! — врал Аксель, ёрзая в своём кресле. — Сороки, говорят, воруют блестящее, — с убедительным видом добавил он, почесав нос.
— Сороки — да. Но не птеродактили… А насчёт твоей смерти — ты меня не так понял.
И Штрой произнёс небольшую, но содержательную речь. Всё в ней плавно вытекало из того, что он, Штрой, — ближайший друг и даже преемник покойного Гуго Реннера. Посмертная воля которого священна. Старина Гуго был бы счастлив узнать, что его внуки стали волшебниками. Вероятно, он уже являлся Акселю и Кри во сне, требуя этого. Возможно, даже сегодня. Ведь так?
— Являлся, — кивнул Аксель, внимательно выбирая следующее пирожное и удивляясь, как он может сидеть, спокойно слушать такое и с аппетитом жевать. — Только, наверное, один из нас неправильно его понял — или вы, или я. Мне кажется, он больше всего хотел, чтобы я поскорее уехал из вашего замка. И увёз Кри. А сделать не так, как он хотел — значит оскорбить его память. Ведь так?
— Конечно! — воодушевился господин Штрой и даже привстал. — А чтобы уехать, тебе придётся сделать одну вещь…
И он объяснил Акселю, подливая ему чаю, что в волшебном мире существуют некоторые… м-м… условности. Которые надо соблюдать. Собака Шворк почуяла волшебную силу — большую, наследственную! — скрытую во внуках Гуго Реннера, и перенесла их в замок. Чтобы покинуть его и вернуться в мир людей, придётся убедить здешних духов, что Аксель и Кри уже сейчас — неплохие чародеи. А то эти злые, упрямые существа не захотят отпускать детей! Словом, надо пройти небольшой экзамен, и, как только всё закончится, он, Штрой, немедленно доставит детей в Мюнхен.
«Или в его развалины», — подумал Аксель. И сказал:
— А если я не сдам этот экзамен?
— Тогда духи убьют вас обоих, — спокойно ответил Штрой, кладя чайную ложечку на блюдце. — «Смерть чужакам!» — таков закон. И он будет исполнен, если вы не последуете некоторым советам, которые я вам дам потихоньку. Способностей-то у вас хоть отбавляй, но нет никакого опыта. А здешнему народцу плевать, успел ваш дед передать вам этот опыт или нет…
Он подался вперёд, гипнотизируя мальчика пристальным взглядом.
— Прежде всего, и ты, и Кри — вы оба должны очень хотеть, чтобы ваши заклинания удались. Полностью сконцентрироваться! Главное оружие волшебника — не знание заклятий, а вера в их силу. И я открою вам этот главный секрет успеха! Спасти внуков Гуго Реннера — самое меньшее, что я должен сделать в память о покойном учителе и друге.
— И какие же заклинания войдут в экзамен?
— Так, ерунда… для бывалых магов. Что-то вроде минутного затмения — только не Солнца, а Земли.
«Вот лгун! — почти восхитился Аксель. — Если б я не знал того, что знаю, — я бы наверняка ему поверил. Да, это не Фибах…»
— А… где будет сам экзамен? — уже зная ответ, и всё же напрягшись, спросил он.
— О, это будет незабываемо! Все дети мира были бы счастливы оказаться на твоём месте, — заверил Штрой. — Умные дети, — добавил он после секундной паузы. — Экзамен на волшебника принято держать в космосе, среди звёзд. Так, чтобы был виден весь земной шар! Ты только представь себе это зрелище, которого никогда не увидят твои сверстники и которое тебе самому прежде было доступно разве что по телевизору… Сосредоточитесь изо всех сил, зная, что от этого зависят ваши жизни, произнесёте с Кри каждый по заклинанию, всё у вас при такой собранности наверняка получится, и я на той же ракете отвезу вас обоих в Мюнхен.
— Я должен подумать, — сказал Аксель.
— Думай, — охотно разрешил Штрой. — Ещё чаю с пирожными?
— Вы меня не поняли! Подумать до завтра.
— Но не дольше! — поднял палец Штрой. — Экзамен состоится не позже, чем завтра вечером. Приготовления уже идут… Хотя я вообще не понимаю, какой у тебя выбор. Если вы откажетесь сдавать экзамен, вас просто растерзают. Вы ведь знаете Пралине?
— Да. Это наш… младший дух.
— Ну, какой он дух… Так, прислуга. Я могу устроить тебе с сестрой экскурсию на Пятый Ярус, чтобы вы убедились, как здесь любят людей. Не будь вы внуки Гуго Реннера, вас бы уже давно… — Он сделал многозначительную паузу, и на сей раз Аксель поверил каждому его слову. — Ладно, приходи сюда завтра в девять утра с ответом. Да, вот что… Мой старый друг Фибах ещё не предлагал устроить вам побег без всяких там экзаменов?
— Нет, — твёрдо и быстро сказал Аксель. Может быть, даже слишком твёрдо и быстро.
— Странно… Если предложит и в награду попросит, к примеру, половину твоих капиталов, то мой совет — не давай ничего. Во-первых, он и бесплатно поможет вам бежать…
— Х-хорошо, — растерянно пробормотал Аксель.
— Ну конечно, хорошо! А во-вторых, у него ничего не выйдет… Я, знаешь ли, не глупей его. В последнее время, — добавил Штрой, вкладывая в свои слова какой-то особый, не очень ясный мальчику смысл, — ему вообще часто кажется то, чего нет. Разные катастрофы и так далее… Словом, чем бы он вас ни стращал, всегда проверьте у меня, так ли это. Иначе зря останетесь без денег, которые всегда найдётся где потратить.