Наконец, жутким равнодушным тоном он спрашивает:
— Рид, как давно ты знаком с Из? — его вопрос может и звучит безразлично, но его глаза молча обещают, что если ему не понравится мой ответ, разговора с Иззи не будет.
Я опускаю взгляд на свои ботинки и, подняв руку вверх, тру шею, пытаясь снять часть напряжения, скопившегося в моем теле. Вопрос с подвохом.
— Какое это имеет значение, Джи?
— Просвети меня, брат, просто, мать твою, просвети меня. Как давно ты ее знаешь?
Выпрямившись в полный рост, на все свои шесть футов шесть дюймов и, пытаясь, по крайней мере, обеспечить себя небольшим преимуществом, я смотрю на него свысока с подходящим к случаю суровым выражением на лице. Что, черт возьми, здесь происходит? Они ведут себя так, словно Иззи какая-то раненая пташка, нет, черт подери, это не та девушка, которую я знал.
— Я знаю Изабель шестнадцать лет. Двенадцать лет назад, когда я уехал из дома, я оставил свое сердце в ее гребаной ладони. С тех пор я не видел и не получал от нее известий, — я ответил спокойно, хотя спокойствием тут и не пахло. Ничуть.
Глаза Грега тотчас же вспыхнули, и после минутного молчания он пробормотал:
— Не называй ее Изабель. Никогда, — затем он развернулся и оставил меня стоять в оглушительной тишине с Беком, Купом и Ди, прожигающей дыру в моей спине. За исключением Ди, они, кажется, были так же озадачены и потрясены, как и я.
Какого черта?
Оглядываясь вокруг, я отступаю и приземляюсь задницей на жесткий пол; готовясь ждать столько, сколько потребуется.
Такое ощущение, что я сижу в коридоре уже несколько часов. Моя задница онемела то ли он сидения, то ли от музыки, бьющий ритм которой вибрацией проходит сквозь пол. Я смотрю на часы и отмечаю, что прошло уже полчаса с того загадочного комментария Грега. Что там, на хрен, происходит? Мне не нравится это подавляющее чувство беспомощности; я давно себя так не чувствовал. Понятия не имею, что здесь на самом деле происходит. Такое чувство, что все это большая дурацкая головоломка с одним недостающим куском. Кусочком, который взяли и не вернули на место.
Что случилось с семнадцатилетней, лучезарной девушкой, которую я оставил двенадцать лет назад? Конечно, она была в отчаянье, когда я уезжал для прохождения основного курса боевой подготовки, но она знала, что я вернусь к ней. У нас были планы, мечты и тщательно распланированное будущее, готовое к воплощению в жизнь. Почему же сейчас она ведет себя как потерпевшая сторона? Это не она, а я приехал домой шесть месяцев спустя, уставший, но окрыленный тем, что наконец-то снова обниму свою девочку, а вместо этого обнаружил, что она исчезла. И не просто исчезла, а растворилась в гребаном тумане. Не осталось ни одного следа, который привел бы меня к моей девочке.
Я помню тот день, когда вернулся в наш родной город Дейл, штат Джорджия. Я был так взволнован тем, что, наконец, обниму свою девочку. Служба в морской пехоте была напряженной, но на некоторое время она стала моим домом. Теперь у меня была новая семья с нерушимыми братскими узами. Я не мог дождаться и ввести в этот круг Иззи, чтобы создать свою полноценную семью.
Основной курс боевой подготовки не был похож на то, что я ожидал. Я знал, что стану идеальным кандидатом для морской пехоты, когда записывался добровольцем в армию; просто я никогда не предполагал, что отличусь так быстро. Прибыть в первый день, чтобы на следующий оказаться в конференц-зале и получить задание, перевернувшее мою жизнь. Я был хорош, чертовски хорош, и они хотели меня заполучить. Единственная проблема, свойственная большинству внутриправительственных дел, заключалась в том, что я должен был держать рот на замке. Высший уровень секретности. Я получил первое письмо от Иззи в тот же день, и оно напомнило мне о том, как трудно будет скрывать что-то от моей девочки; даже, несмотря на то, что она знала меня и понимала, как важна для меня эта служба. Я написал ей чертовски сентиментальное письмо и отправил в день своего отъезда на специальную подготовку, зная, что оно дойдет до нее только после того, как я окажусь дома. Когда я наконец получил увольнительную, я отсутствовал три долгих, тяжелых месяца. Я до сих пор чувствую шок, когда оператор сообщал мне, что ее номер отключен. Мне было некого спросить, я просто должен был молиться, чтобы моя девушка знала меня и знала, что нашей любви достаточно для того, чтобы дождаться моего возвращения. Я не мог волноваться; мне нужна была ясная голова на плечах. Поэтому, преисполненный надеждой наивного подросткового мечтателя я верил, что все будет в порядке.
Нашу с Иззи историю некоторые окрестили бы сказкой, если бы верили в это дерьмо. Я встретил ее в первый день своего второго года обучения в старшей школе. Она была испуганным маленьким первокурсником, рыбкой, выброшенной из воды на сушу и обезумевшей от страха. Но думаете, она так явно это демонстрировала? Нет, не моя Иззи, она зашла в школу Дейла с расправленными плечами и высоко поднятой головой. Ее светло-зеленые глаза были устремлены вперед и готовы сразиться со всем миром. Я бросил на нее всего один взгляд и понял, что она будет моей. С этого момента она была моей, а я был ее.
Она родилась в обеспеченной семье, ее родители были мечтой любого ребенка, они принимали всех и каждого, независимо от того, кто он и где родился. Они не возражали, что их единственный ребенок, их единственная дочь влюбилась в приемыша из самых низов; она полюбила меня, поэтому они сделали то же самое. Я был потрясен, когда узнал об их смерти. Адам и Холли Уэст были удивительными людьми, и я знал, что для Иззи их смерть стала тяжелой утратой. Своим захмелевшим от любви разумом я все еще верил, что она меня ждала; меня интересовало, где именно. Я знал, что кроме родителей у нее была какая-то родня, но никто не знал, где они жили. Поверьте, я спрашивал. Все ее друзья говорили только, что она была раздавлена; когда они разговаривали с ней на похоронах ее родителей, она молчала. Они говорили, что она полностью ушла в себя, словно превратилась в зомби. Она просто сидела там и смотрела в одну точку. Осознание того, что ей больно и одиноко, убивало меня больше, чем что-либо. Я обезумел, пытаясь ее найти. У меня было не так много времени, ведь я должен был вернуться к тренировкам. Единственное, что мне удалось узнать — она находилась в Северной или Южной Каролине, живя с родителями ее мамы. Проблема в том, что никто не знал девичью фамилию ее матери. В отсутствии ответов и времени, мне пришлось вернуться домой, я возвращался на базу обеспокоенным, но по-прежнему полным решимости найти ее.
Я не сдавался на протяжении четырех долгих лет. Я использовал все свои связи, которые имел и каждый цент, которым владел, лишь бы найти ее. Когда я получил известия, мне показалось, что я был застрелен прямо в гребаное сердце.
Замужем.
Моя девочка вышла замуж.
Изабель Уэст-Хантер вышла замуж четырьмя месяцами ранее. Полученные мною сведения были не полными, но я был уверен, что она счастлива и здорова.
С того самого момента мое сердце было полностью закрыто для всех и каждого. Заперто в огнеупорном сейфе и затоплено в глубине моего тела. Я бы не повторил ту ошибку вновь, никто не сделал бы из меня влюбленного дурака, в особенности такая сука, как Изабель Уэст.
Глава 6
В какой-то момент я, наверное, заснула на груди у Мэддокса, но его руки не ослабили хватку. Я проснулась около десяти минут назад, когда Грег стремительно ворвался в офис, с тех пор он не переставал расхаживать из угла в угол. Что происходит?
Я знаю, что мы все еще в «Carnal», я слышу слабый отзвук басов, доносящийся с нижнего этажа. Эйфория, которой я наслаждалась, осталась в прошлом; упакована и отправлена в Мексику с билетом в один конец.
Мэддокс неразговорчивый человек, он продолжает успокаивающе напевать и крепко обнимать, но безмолвие – вот что устраивает меня больше всего. Он не принуждает меня к разговору, хотя я знаю, что у него есть вопросы. Похоже, он думает, что я ненормальная. Только что я улыбалась, а через секунду уже падаю в обморок. Поскольку первые впечатления произведены, думаю, что одно из них запомнится надолго.