— Откуда все это взялось? — с ужасом спрашиваю я.
— Я без дела не сидел, малышка, — говорит он, присаживаясь и начиная уплетать блинчики.
— Это заметно, — я улыбаюсь и присоединяюсь к нему, быстро расправляясь с завтраком, чтобы мы могли перейти к подаркам.
Он не перестает улыбаться, пока мы едим и к тому времени, как заканчиваем, мы оба перекидываемся до абсурдности счастливыми ухмылками.
Мы начинаем с его подарков. Сначала с небольших – новые программы по дизайну для моего компьютера, которые я искала, сережки, кое-какие предметы одежды, которые меня поражают, всякая мелочь для дома, о которой я мечтала, и, наконец, большой плоский пакет, который я вытаскиваю из-за рождественской ёлки. Вопросительно гляжу на Акселя, но он лишь жестом указывает на упаковку. Я встаю с кресла, в котором сидела развалившись, и начинаю аккуратно снимать оберточную бумагу. Когда я в конце концов разворачиваю подарок, то понимаю, что смотрю на заднюю часть какой-то огромной картины. Аксель смотрит на меня выжидающе, но с небольшой долей страха. Я хмурюсь, а затем переворачиваю подарок.
Когда я вижу фотографию и то, что на ней изображено, у меня практически крышу сносит. Она прекрасна. Прежняя Иззи посмотрела бы на это фото – что я и делала несметное количество раз за эти годы – и предалась бы болезненным воспоминаниям. Но сейчас, когда Аксель рядом со мной, я смотрю на нее и улыбаюсь. Я смотрю на эту фотографию и вижу безграничную любовь парня и девушки друг к другу.
— Она великолепна, Аксель. Мне нравится. — Мои слова настолько тихие, что едва слышны.
— Ты ведь не сердишься? Несколько недель назад ты не убрала коробку с фотографиями, и у меня появилась идея, — он выглядит настороженным, переживая, что мне не понравится его затея, или еще хуже, что она причинит мне боль.
— Боже, нет. Она изумительна.
И это действительно так.
На снимке Аксель и я в день его отъезда в военный лагерь. Я до сих пор помню тот день, когда моя мама принесла мне фото из магазина. На ее лице была улыбка, а в глазах стояли слезы. Они вставили снимок в рамку и отдали его мне в тот же день.
На фото Аксель высовывается из окна автобуса, одна рука опирается на оконную раму, а другая опущена вниз и удерживает мою руку. Видно лишь его широкие плечи, облаченные в военную форму и недавно обритую голову. Я до сих пор помню, как орудовала папиной машинкой для стрижки волос, состригая его шелковистые пряди в ночь перед отъездом. Я стояла на носочках и тянулась так высоко как могла, чтобы соединиться с его ожидающими губами в сладком поцелуе. Я купила новый светло-желтый сарафан, чтобы надеть его в тот день, и он прекрасно смотрелся на моем юном теле.
В этом снимке было так много любви, обещания и печали. Это — мы. Это наше прошлое и наше будущее, и это просто прекрасно.
Со слезами текущими по лицу, я осторожно прислоняю подарок к стене, а затем обвиваю его шею руками и осыпаю его лицо поцелуями.
— Мне нравится, Аксель. Это лучший подарок, который я когда-либо получала. Я люблю тебя, очень, очень сильно люблю.
— Я тоже тебя люблю, Принцесса, — он нежно целует меня и сцепляет руки на моей спине, крепко прижимая меня к своему телу.
Мы стоим так пару секунд, наслаждаясь безмятежным счастьем, которое витает в воздухе.
— Моя очередь? — спрашиваю я, уткнувшись в его шею.
— Не сейчас, Принцесса. Еще один подарок, — он ослабляет хватку, ставит меня на пол и делает шаг назад. Лезет рукой в карман и вытаскивает маленькую синюю коробочку, после чего опускается передо мной на колено. Слезы, которые перестали литься ручьями, снова устремляются наружу.
О. Мой. Бог.
— Иззи, с первого мгновения, как пересеклись наши взгляды, я знал, что ты станешь моей навсегда. Не проходило ни дня, чтобы ты не держала в руках мое сердце. Все, что я делал в своей жизни, я делал с мыслями о тебе, даже когда думал, что этот момент никогда не настанет, это было все, на что я уповал. Возможно, нам выпал не самый легкий путь, чтобы оказаться здесь и сейчас, но с этого дня я сделаю все, что в моих силах, чтобы нашу жизнь ничто не омрачало. Детка, мы заслуживаем счастья и любви. Ты окажешь мне великую честь и станешь моей женой?
Когда он замолкает, я едва вижу его сквозь слезы застилающие глаза и размывающие все очертания, после чего склоняю к нему голову.
— Да, Да, и еще миллион раз да! — кричу я и опускаюсь на пол перед ним, оплетая его шею своими руками и целуя его с огромной любовью и радостью. — Да! — выкрикиваю я, отвожу голову назад и широко улыбаюсь.
Он смеется и открывает коробочку. Внутри потрясающее кольцо. Большой круглый бриллиант расположен по центру широкого ободка из платины. По краям центральный камень окружают три ряда многочисленных бриллиантиков; средний ряд немного больше, чем два других.
Это самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела в своей жизни.
Он одевает его на мой палец и подносит руку к своим губам, нежно целуя.
— Наконец-то ты станешь моей женой, — говорит он, и его теплое дыхание приятно овевает кожу моей руки.
— Наконец-то ты станешь моим мужем, — улыбаюсь я в ответ.
Я еще раз целую его, а потом отстраняюсь и опускаю взгляд на свою руку.
В голове пульсирует лишь одна мысль: наконец-то, наконец-то, НАКОНЕЦ-ТО.
— Да уж, такой подарок будет трудно превзойти, — он самодовольно улыбается, после чего отходит и плюхается в кресло, с которого я недавно встала. — О да, Принцесса. Тебе ни за что это не переплюнуть, — отвечает он, указывая на мою руку.
Я улыбаюсь про себя и начинаю подавать ему коробки. Он смеется, когда добирается до нижнего белья «Виктория Сикрет». — Великие умы мыслят одинаково. — Мы дружно смеемся, и он отставляет коробку в сторону.
Я вручаю ему коробочку с армейским жетоном и наблюдаю за его лицом, когда он ее открывает. Долгое время он просто сидит и глядит в коробочку.
Его лицо непроницаемо.
— Господи, — приглушенно произносит он. — Иззи, Принцесса, это потрясающе, черт возьми, — он смотрит на жетон еще несколько минут и спрашивает, что означает последняя строчка.
— Любовь побеждает все, — отвечаю я с улыбкой.
Он слегка проводит пальцами по жетону и только сейчас замечает бриллиант.
— Это… — он замолкает.
— Да, я сохранила кольцо. Хоть и держала под замком, но не собиралась с ним расставаться. Я считала, что оно было идеальным.
— Оно... оно идеально, — шепчет он.
Он поднимает голову, и эмоции, плещущиеся в глубинах его глаз, меня немного ошеломляют.
— Я буду носить его всегда… никогда не сниму, — говорит он, вытаскивает подарок из коробочки и натягивает цепочку на голову, опуская жетон и размещая его на своей груди.
— Еще один подарок, — говорю я, и в моем животе начинают порхать бабочки. — На самом деле ты вроде как помог мне его приобрести, — добавляю я, подходя к ели и вытаскивая небольшую коробку.
Улыбка на его лице – чистое наслаждение. Этот день был идеальным, и я молюсь, чтоб он стал просто незабываемым.
Он начинает срывать оберточную бумагу, открывает крышку коробки и вытаскивает кружку. Он держит ее задом наперед и смотрит на меня с недоумением, которое сменяется пытливостью, когда он замечает мою нервозность.
— Поверни ее, — говорю я, покрутив пальцем в воздухе.
Он берет кружку и разворачивает ее. Я наблюдаю за тем, как тучи непонимания рассеиваются, и как у него от шока отвисает челюсть. Он поднимает на меня взгляд, опускает на кружку, переводит на мой живот, затем снова на мое лицо, после чего возвращает взгляд на кружку, которую так трепетно держит в своих руках. Он сидит с опущенной головой и просто смотрит на кружку. Я воссоздаю в своем сознании картинку того, что он видит, и мои губы растягиваются в легкой улыбке.
На серой кружке копия первого снимка УЗИ, а под картинкой слова: «Самый лучший папа — этим летом
Он так долго молчит, что я начинаю волноваться. О боже, я не знаю, что буду делать, если он не обрадуется этой новости. Мне невыносима мысль, что я его потеряю, но если он не хочет нашего малыша, я должна об этом знать.