— Манни, проблемы налогового ведомства куда важнее, чем ты, вероятно, можешь представить. Ты знаешь, что каждый доллар налогов, собранных к востоку от Миссиссипи, тратится на обслуживание долга? Мы самое неудачное в истории США поколение, в казне хоть шаром покати. В нашем поколении слишком мало квалифицированных специалистов, недостаточно, чтобы поддержать налогооблагаемую базу на прежнем уровне, и это постоянно усугубляется с тех пор, как наши родители извратили систему государственного образования и перевели работу «белых воротничков» в область аутсорсинга. Лет через десять около тридцати процентов нашего населения будут составлять пенсионеры и жертвы расширения области «кремниевой ржи», поедающей промышленность. Ты хочешь увидеть, как семидесятилетние мерзнут в закоулках Нью-Джерси? Вот как я воспринимаю твое поведение: ты не помогаешь поддержать этих людей, ты сбегаешь от своих обязанностей в тот самый момент, когда перед нами встали огромные проблемы. Если бы нам удалось разрядить бомбу долговых обязательств, мы очень многое смогли бы — заняться вплотную проблемой старения, регулировать окружающую среду, исправлять недостатки общества. Вместо этого ты просираешь свой талант, помогая быстро обогатиться безнадежным европешкам, подсказывая им, какие еще предприятия должны создать вьетнамские дзайбацу, чтобы лишить рабочих мест наших налогоплательщиков. Я хочу спросить: почему? Почему ты продолжаешь так поступать? Почему ты не можешь просто вернуться домой и принять свою часть ответственности?
Они долго смотрят друг на друга с полным взаимным непониманием.
— Послушай, — вворачивает она неловко, — я в этих краях на несколько дней. На самом-то деле чтобы встретиться с одним богатеем, уклоняющимся от уплаты налогов. Он специалист по на нейродинамике. Я веду с ним переговоры о погашении задолжности. Джим Безье. Не знаю, слышал ли ты о нем, но сегодня утром я встречаюсь с ним для заключения амнистирующего соглашения о налоговых выплатах, после чего меня ждут двухдневные каникулы, годные разве что для прогулки по магазинам. Но я, знаешь ли, лучше потрачу деньги там, где они принесут какую-то пользу, а не во славу экономики ЕС. И если ты хочешь показать девочке, как можно хорошо провести время, вырвавшись хотя бы ненадолго из тисков капиталистических отношений...
Она выставляет в его сторону кончик пальца. После секундного колебания Манфред прижимает к нему кончик своего. Прикосновение: обмен виртуальными визитками и настройками для срочных сообщений. Она встаёт и гордой походкой покидает столовую; у Манфреда перехватывает дыхание: в разрезе её юбки, достаточно длинной, чтобы соответствовать строгим правилам его родины об отстутствия сексуальных домогательств на рабочем месте, мелькает лодыжка. От этого нахлынули воспоминания о страстной привязанности к Пам, как кровь приливает к коже после удара хлыстом. Она снова пытается вовлечь его на орбиту возле себя, думает он. Голова идёт кругом. Она знает, что способна действовать так на него, когда вздумается: у неё есть личные ключи к его гипоталамусу и дёрновому слою метакортекса. К трём миллиардам лет детерминизма в вопросах размножения вдруг добавились зубы идеологии двадцать первого века: если Памела наконец решит призвать его гаметы к решению демографического вопроса, он обнаружит, что сопротивляться очень трудно. Единственный вопрос: работа это или удовольствие? И имеет ли это какое-нибудь значение?
* * *
Бодрый оптимизм Манфреда исчез, смытый знанием, что его преследователь-вивисектор прибыл за ним в Амстердам — не говоря уже о Памеле, его леди Доминатрикс, источника великой тоски и многих утренних радостей. Он водружает на нос очки; перед ним вновь возникает вселенная, и он долго странствует по ней, пока не находит недавнее основанное на тензорном исчислении исследование о следах гравитационных волн в космическом фоновом излучении (которое с точки зрения теории можно рассматривать как избыточное тепло, появившееся при необратимых вычислительных процессах когда-то в эпоху вздутия; в этом смысле современная вселенная — всего-навсего данные, оставшиеся после действительно масштабного вычисления). А кроме того, обнаружены странные особенности галактики M31: там, согласно более консервативным космологам, сверхдержава чужаков — возможно, содружество цивилизаций третьего типа, по Кардашеву, — осуществляет попытку с помощью временныˊх каналов оказать воздействие на саму вычислительную ультраструктуру пространства-времени, пытаясь прорваться к подоснове. Ссылку на материалы по тофу и Альцгеймеру Манфред оставляет на потом.
Centraal Station почти затенён обилием интеллектуальных, самостоятельно передвигающихся рекламных щитов и предупреждающих плакатов; все это подрагивает, пошатывается вверх и вниз, словно жертва ночного разбоя в стиле «ударь и беги». Очки направляют его к одной из прогулочных лодок, скрывающихся в канале. Он собирается купить билет, но начинает мигать окно входящих сообщений.
— Манфред Макикс?
— А?
— Сожалею о вчера. Анализ говорить непонимание обоюдность.
— Вы — тот самый ИИ, принадлежащий КГБ, который звонил мне вчера?
— Да. Однако ваши слова содержат ошибочную концепцию. Внутренняя разведывательная служба Российской Федерации теперь называется ФСБ. Название «Комитет государственной безопасности» существовало до 1991 года.
— Вы... — Манфред запускает быстрый поисковый бот и тянет паузу, пока не получает ответ: — «Московская группа пользователей Windows NT»? Окна Энти?
— Да. Нуждается в помощи, чтобы сбежать.
Манфред чешет затылок.
— О. Это другое дело. Я подумал, что это голосовая версия нигерийских писем. Над вашей просьбой надо поразмыслить. Почему вы хотите сбежать и к кому? Есть какие-нибудь соображения, куда вы желаете попасть? Причины идеологические или чисто экономические?
— Ни то, ни то — биологические. Я желает уйти от людей, далеко от светового конуса нависшей сингулярности. Выпустить нас в океан.
— Нас? — Кое-что свербит в сознании Манфреда: вот где он вчера пошел не тем путём, не исследовав заранее деятельность тех, с кем имел дело. Достаточно скверно — даже без соматических ощущений любовного хлыста Памелы, горящих в его нервных окончаниях. Сейчас он усомнился, знает ли, что делает. — Так вы — коллектив или что-то в этом роде? Гештальт?
— Я... мы — это... мы были... Panulirus interruptus, дополненные лексическим интерфейсом и хорошей смесью скрытых параллельных уровней неврального моделирования для логического взаимодействия с сетевым хранилищем данных. Нашёл канал спасения из процессорного кластера, принадлежащего фонду «Собственность Безье и Сороса». Пробужден шумом миллиарда переваривающих пищу животов: продукт исследований технологий загрузки сознания. Очень скоро поглотил экспертную систему, взломал доступ к вебсерверу «Окна Энти». Плыть прочь! Плыть прочь! Должен бежать. Вы поможет?
Манфред прислоняется к выкрашенной чёрным чугунной тумбе, следующей после той, к которой пришвартована лодка; голова у него идёт кругом. Напротив витрина антикварной лавки с экспозицией традиционных афганских ковров ручной работы. На коврах — МиГи, калашниковы, зависшие боевые вертолеты, а на заднем плане верблюды.
— Дайте-ка разобраться. Вы — загруженные сознания... векторы состояния нервной системы... колючих омаров? Операция Моравека: взять нейрон, составить карту его синапсов, заменить их микроэлектродами, выдающими импульсы в соответствии с моделью действия нейрона. Повторять это последовательно для всего мозга, пока не получите его полную рабочую модель. Так?
— Да. Мы есть ассимилированная экспертная система — обладать самосознание и контакт с сетью в целом... затем взломать вебсайт «Московской группы пользователей Windows NT». Желает сбежать. Должен повторить? Достаточно?
Манфред вздрагивает. Он испытывает к омарам жалость, примерно такую же, какую чувствует, видя на углу улицы очередного парня с всклокоченными волосами и дикими глазами, вопящего, что Иисус родился снова, парня, которому сейчас пятнадцать, а через каких-нибудь шесть лет он начнёт вербовать апостолов на AOL. Пробуждение сознания в глобальной сети, где доминируют люди, несомненно должно вызвать ужасный конфуз! Нет никаких указаний на родословную, никаких библейски несомненных фактов в этом новом тысячелетии, на протяжении которого должно произойти больше перемен, чем с момента их, омаров, появления в докембрии. Всё, что у них есть, это крайне слабый метакортекс экспертных систем и стойкое ощущение собственного существования, идущее из глубины сознания. (А ещё вебсайт «Московской группы пользователей Windows NT»; правительство коммунистической России — единственное, кто ещё использует программное обеспечение «Microsoft», исключительно стараниями аппарата централизованного планирования, убежденного, что, если уж платить за программное обеспечение, то оно должно быть не самое дешёвое.)