АКСЕЛЕРАТКА
По тихой зеленой улочке медленно и совершенно бесшумно двигался старый «запорожец». Внутри никого не было. Прохожие дивились, потом оборачивались, и лица их расцветали улыбками — или сочувственными, или насмешливыми.
«Запорожец» толкал сзади, налегая из последних сил, тщедушный молодой человек по фамилии Кузьмин. Наконец оба — человек и транспортное средство — остановились у подъезда с вывеской: «Госстрах». Кузьмин утер взмокший лоб.
— Зря старался! — сказал ему какой-то прохожий.— Они металлолом не страхуют!
Кузьмин дико взглянул на шутника и стремглав бросился в подъезд.
В госстраховском вестибюле под лозунгом «Веди счет рабочей минуте!» роилась дюжина активистов с повязками, выставленных администрацией для отлова опоздавших. У двоих в руках были секундомеры, один мороковал над какими-то списками,
несколько человек щелкали фотоаппаратами и стрекотали любительскими кинокамерами. Все это напоминало финиш крупных международных соревнований.
Взмыленный Кузьмин тотчас угодил в объятия пары активистов.
— Сорок семь! — победоносно выкрикнул секундометрист, и эта цифра была немедленно занесена в протокол.
На площадке, у раскрытой двери кабинета, Кузьмина уже поджидала заведующая страховой конторой — вылитая черепаха Тортилла.
— Опоздали, значит! — ледяным тоном сказала она.— Может быть, вы не в курсе, что идет месячник борьбы за рациональное использование рабочей минуты?!
— В курсе. Но я же меньше чем на минуту опоздал!
Тортилла жестом предложила Кузьмину войти в ее кабинет.
— Да, сегодня вы опоздали на сорок семь секунд. А вам известно, сколько за это время у нас в стране вырабатывается киловатт-часов электроэнергии? Сколько пар обуви сходит с конвейера? Сколько тонн угля выдается на-гора?
— Сколько? — растерянно спросил Кузьмин.
— Достаточно! — отрезала Тортилла после небольшого замешательства.— Чего, полагаю, нельзя сказать о вашей, работе. Сколько людей вы застраховали за истекшую неделю и по каким видам?
Кузьмин суетливо расстегнул плоский чемоданчик и стал выкладывать на стол начальницы страховые свидетельства.
— Вот, пожалуйста ...— бормотал он.— Страхование личного имущества... Страхование жизни... От несчастных случаев... Смешанное страхование...
— Неплохо, неплохо! — Тортилла пригляделась к бумажкам.— Но позвольте... Все застраховавшиеся, они что — родственники?
— Да нет... Я бы этого не сказал,— пролепетал Кузьмин.
— Ну, значит, однофамильцы! Кузьмин, Кузьмин, Кузьмин, Кузьмин... Дичь какая-то!
— Совсем не дичь. Я же не виноват, что у меня такая фамилия! — тихо сказал Кузьмин.
— Что?!.. Так это все ваши страховки?!
— Мои...— потупившись, сказал Кузьмин.— А что делать, если никто страховаться не хочет? Я их и так агитирую, и эдак, а они ни в какую!
— Все! Это предел! — шумно выдохнула Тортилла.— Агенты Госстраха страхуют сами себя! Неслыханно! Только благодаря моему добросердечию я не увольняю вас сейчас же! Даю вам сутки! Но если вы снова явитесь пустым, проститесь с Госстрахом навсегда! Госстраху не нужны такие агенты!
— Угу... Я понимаю,— убито кивнул Кузьмин.
Кузьмин вышел из лифта, позвонил в ближайшую квартиру и, как только дверь приоткрылась, сунул ногу в щель.
— Я из Госстраха! Прошу вас, выслушайте меня! — с жутким напором затараторил он.— Это стоит очень дешево! Три-четыре рубля в месяц, и ни вам, ни вашему домашнему имуществу уже не страшны никакие стихийные бедствия! Пожар, наводнение, землетрясение, сель...
— Паша! Павел Иванович! — крикнула женщина, стоявшая по другую сторону двери.— Выдь-ка на минутку! Тут какой-то псих рвется!
Через мгновение в дверном проеме уже стоял верзила устрашающего вида.
— А ну, брысь отсюда! — приказал
он.— А то я сейчас устрою стихийное бедствие!
Кузьмин послушно ссыпался по лестнице.
Уже сгустились сумерки, когда страховой агент Кузьмин устало взглянул на очередной освещенный номер дома — тринадцатый. Кузьмин обреченно махнул рукой и направился к подворотне.
Там в темноте плавали огоньки сигарет, слышалось бренчание гитары и хриплый смех. Кузьмин прижал к груди свой чемоданчик и нырнул в темноту.
Тотчас из подворотни послышался шум возни с глухими ударами, топотом и визгливыми выкриками страхагента: «Не отдам! Не имеете права! Я буду жаловаться!»
Несколько прохожих торопливо перешли на другую сторону улицы. Внезапно изменили свой маршрут дружинники, приближавшиеся к подворотне.
Под свист и улюлюканье растерзанный Кузьмин выскочил из темноты и за углом привалился к стене, чтобы перевести дух. Тут он увидел, что в зловещую подворотню направляется высокая стройная девушка со спортивной сумкой через плечо. Сердце у Кузьмина замерло.
— Девушка! — крикнул он.— Подождите, девушка! Не ходите туда!
Девушка обернулась. Даже в неверном свете уличных фонарей было видно, что она очень хороша собой.
Чтобы было ясно, кто она такая, вернемся немного назад...
Зазвонил один из трех телефонов, стоявших на столе. Мужская рука безошибочно сняла трубку.
— Начальник уголовного розыска майор Птахин! — сказал мужчина в милицейской форме.
В трубке забулькало, заверещало. Майор Птахин тяжело вздохнул и ответил виноватым тоном:
— К сожалению, пока ничего нового. След потерян. Последний раз ее видели вчера на Центральном рынке. Я лично спросил очевидцев, они подтверждают...
В кабинет бесшумно проскользнул юный лейтенантик. Увидев, что начальник занят важным разговором, он хотел уйти, но Птахин жестом остановил его.
— Найдем. Обязательно найдем ее. Не надо так волноваться,— сказал майор в трубку.— Задействуем лучших сотрудников. Подключим райотделы. Перероем весь город, но найдем! — Он закончил разговор и сокрушенно покачал головой: — Надо же! Где искать, спрашивается! Куда она могла исчезнуть?
— Кто? — поинтересовался лейтенантик.
— Да цветная капуста! — с досадой сказал Птахин и кивнул на телефон.— Жена всю плешь проела — найди ей цветную капусту, и кончен бал!
— Такое наше дело, сыщицкое,— понимающе вздохнул лейтенантик.
— Да не сыщицкое,, а...— Птахин махнул рукой.— Ладно, что у тебя?
— Происшествий нет. К вам тут девушка рвется.
— Какая девушка?
— Даю словесный портрет...— Лейтенантик задумался, а потом сказал восторженно: — Конец света, одним словом!
— Это — двумя,— уточнил Птахин и распорядился: — Ладно, давай свой «конец света»!
Лейтенантик впустил ту самую девушку, которую страхагент Кузьмин позже остановил перед зловещей подворотней. В ярком свете дня подтвердилось, что девушка чудо как хороша собой.
— Присаживайтесь...— внезапно охрипшим голосом сказал Птахин и звучно откашлялся.— У вас что-то случилось, да?
— Да,— подтвердила она.
— Что-нибудь серьезное?
— Очень. Я вчера получила аттестат зрелости.
— Так...— Птахин прицелился сощуренным глазом.— И его у вас похитили? Так?
— Еще чего! — сказала девушка.— Он при мне.
— Тогда при чем тут уголовный розыск?
— Слабовато у вас с дедукцией, товарищ майор,— девушка улыбнулась.— Ладно, не мучайтесь. Я пришла к вам работать!
— Все понятно,— Птахин усмехнулся.— Детективов начитались!
— Ничего подобного. Я по призыву.
— А был такой призыв? Что-то о нем в газетах не печатали.
— Я по призыву сердца,— сказала девушка.— Об этом в газетах не печатают.