Иначе поток этого воздуха меня сожжет.
Проем открытых врат окутывает черная непроглядная дымка, мешая разглядеть, что внутри башни. Кожу начинает стягивать жар, и у меня возникает ощущение, что меня высушивает изнутри.
— Проходи
Вновь раздавшийся жуткий голос скорее отпугивает, нежели призывает. А может, это некое испытание? Как с истреблением черной субстанции.
Не это сейчас важно.
Важно попасть внутрь до того, как меня испепелит. Я подымаюсь с колен и тяжело шагаю в сторону входа. Каждое движение отдается нереальной тяжестью, ноги будто приварены к полу — не иначе, как усиленная гравитация, а жаркий поток воздуха так и норовит сдуть, сломав при этом ноги. И что же ждет меня за пучиной тьмы?
Была-ни-была.
Когда до черной пучины остается всего несколько шахов, то за моей спиной нарастает неразборчивый шум. Став на месте, я решаю обернуться.
После увиденного соображаю, что шум был истошным воплем тысяч, нет — миллионов, или даже миллиардов сущностей. Цунами из душ, вздымаясь от горизонта, несется к башне с бешеной скоростью, стремительно увеличивая размеры в десятки и сотни раз.
От увиденного я столбенею на месте, но ровно на секунду, прежде чем совершить зверский прыжок в темную пучину, под приступом неописуемого ужаса.
Встречает меня пропасть, не имеющая ни начала, ни конца. Сплошная труба, по которой, казалось бы, можно лететь бесконечность. Как выясняется после минуты полета, конец все-таки есть. И как назло…
Холодная вода едва ли не попала Хэлу в легкие, но он вовремя успел сомкнуть рот. На уши давило прилично, и это говорило о том, что находился парень на приличной глубине. Усиленной греблей одной руки он пытался достичь поверхности воды, и обнаружил, что оружия на нем нет. Благо, доспех оказался легким, иначе неминуемо утащил бы в далекую глубь.
Воздух в легких почти заканчивался, когда уши постепенно начало отпускать, и поток воды стал заметно теплее. В конце концов, водная масса над ним разорвалась и обнажила холодный поток воздуха.
И не только воздуха.
Ведомый сильным течением воды, он едва не влетел в сталагмит. Хэл едва успел оттолкнуться от него ногами в сторону. Сверху, кроме скалистого потолка со сталактитами, ничего не было, зато берега подземного потока изобиловали злорадными препятствиями, в виде острых камней. Балансируя кое как, он держался ближе к центру подземной реки, попутно высматривая, за что можно было уцепиться одной рукой и перевести дух.
Такое место нашлось, но далеко не сразу. Лавируя между обточенными углами камней, ему удалось уцепиться за один из них прежде, чем он попал в уходящую вглубь подземную жилу.
Холод обдавал его тело, но озноба не Хэл не чувствовал. Он не знал, что на него так подействовало — опыт в подобных купаниях на руднике, или все тот же «Р1А1».
Да и не имело смысла об этом гадать.
Каким чудом ему удалось выжить, получив штык в грудь, он уже сам не помнил. С каждой секундой на тело наваливалась все большая усталость, он выбрался на обширный камень, и улегся. Спать ему не хотелось — спасибо ледяной воде — но отдохнуть и перевести дух точно не помешало бы. А затем придумать, что делать дальше.
Разумными формами жизни в такой глуби пахнуть и не должно было. По подсчетам Хэла, навскидку он находился на глубине примерно в три километра… В лучшем случае. Но это было только из области догадок, он не знал, сколько времени летел на самом деле.
«Айзек и Тирг вряд ли выжили бы при таком падении. Интересно, сложись обстоятельства несколько иначе, кто бы из них мог оказаться на моем месте»?
Адель, Лите, Маркус и Сайбрит были взяты в плен.
«Думаю, про них можно забыть, как и про мои несчастные „магма-клинки“. С учетом того, что скоро они все будут проданы, смысла в их поиске нет. Разве что это будет значить идти по следам Олдена. Холодная вода уже остудила мою горячую голову, взбунтовавшуюся при его виде, и сейчас я могу мыслить трезво. Потому что только я один, злой или доброй волей случая оказываюсь жив, в глубоких недрах Аксериона. Да еще и с одной рукой. Долбаный Зеттер! Недооценил я этих эллемов. Вот бы имплант найти… Да уж, нехилая перспектива».
Он ощупал свою грудь. На месте, где должна была зиять дыра, был широкий шрам. В его памяти было то, что лезвие прошло насквозь, сломав и ребра, и хребет. За сердце можно было и вовсе забыть. Те еще впечатления, но после опытов Тектора Хэла было нечем пронять. Сейчас-же, по ощущениям, все органы были на месте.
Он присвистнул. Теперь становилось понятно, откуда появлялась новая кожа и органы, еще в пыточной камере доктора-психа.
«А вдруг и рука отрастет»?
Полежав недолго, он сел и вытянул ноги. Вытер воду с лица. По привычке рука потянулась назад, к ножнам, но в последний момент он вспомнил, что почти все оружие покоилось где-то на дне реки. Из разряда верных спутников, в его распоряжении остался только боевой нарукавник, аномальным образом раздобытый непонятно откуда.
«Спасибо и на этом».
Его глаза уже почти привыкли к кромешной темноте, и практически отчетливо было видно все детали пещеры. Удобных лазеек и ответвлений не наблюдалось, так что пришлось бы нырять еще раз. Но это после того, как он отдохнет.
«И все-таки, что же у меня имеется? Маркус — имперский беглый принц, это было слышно отчетливо. Да и сам товарищ этого здорово не отрицал. Молчал выходит, жук. Сайбрит — в те же ворота, оказался знакомым Олдена, и похоже даже бывшим его коллегой. Как там его? Хоуст. Где-то я слышал эту фамилию. Адель — понятно, бывшая сотрудница „Сайлайн“. Ценный кадр. И Лите — нетронутая девочка. Вот почему мальчики не ценятся? Может, и летел бы сейчас где-нибудь в теплой и уютной каюте. Пусть в кандалах, и за решеткой, но все лучше же, чем валяться на холодном камне в глубокой пещере, подле подземной реки».
На мгновение в его памяти откуда-то всплыла стоящая спиной рыжеволосая девочка. Она была полностью обнажена. Но ничего ниже лопаток не было видно, из-за укутавшей её оранжевой и непроглядной пелены. Она светилась огнем, и парень даже почувствовал воображаемое тепло.
Он одернулся от наваждения и посмотрел на противоположный берег.
«Вроде бы раньше того прохода между камнями не было…»
Он отдохнул и снова нырнул в воду, на этот раз пересекая поток поперек, к другому берегу. Оказавшись там, он жадно хватался рукой за камень. Сделал зверское усилия, после чего таки у него получилось выбраться на сушу. Краем глаза он заметил движущийся в воде объект, который прибило к тому же берегу. Парень аккуратно, на трех конечностях, подполз до края, и ухватил тело за кусок одежды. Перевалившись всей массой назад, он вытащил его.
Это оказался бездыханный Тирг. В его лбу зияла дыра от пули.
«Не помогло тебе ясновиденье, кариец. Знал ли ты о своей судьбе заранее»?
Но в ответ донеслась лишь тишина и шум водной массы, который эхом отражался от влажных стен пещеры.
Позже нашелся и мертвый Айзек. Ему повезло меньше — за его телом Хэлу пришлось нырять. С адской натугой ему удалось против течения вытащить покойное тело спутника. Но игра стоила свеч. Помимо мертвого товарища, на сушу парень вытащил и собственную руку.
«И нарукавник не стали снимать. Щедрые ребята».
Развернуться было особо негде, поэтому Хэл провел импровизированный обряд погребения. Он обложил едва добытыми камнями тела Тирга и Айзека, и посидел над могилками несколько минут на коленях, молча. Собственную руку он согнул в локте и закинул себе на шею. Не мог он её бросить, к тому же с таким ценным оружием.
Дальше ему нужно было протиснуться в узкую щель. Хэлу повезло с атлетичными габаритами тела. С ощутимым сквозняком — тоже. Пропихиваясь между камней, в голову ему пришло воспоминание о том, что раньше он был полным.
Судя по тому мальчишке из его видений.
«Вот после всего случившегося застряну тут и помру от голода. Вот потеха будет».
При упоминании пресловутого слова в животе впервые за все время заурчало. Питался он уже давненько, а спал еще раньше.