Видимо постепенно проходило действие лекарств и в голове стали появляться мысли и надо сказать неприятные мысли. Интересно, что самым первым возник вопрос не о том, что с ним произошло, а о том каким образом ему теперь придётся расплачиваться с данным медицинским учреждением. Медицинской страховки у него естественно не было и даже более того, он вообще не являлся гражданином этой страны, а по тому небольшому опыту, который был приобретён, он знал, что финансовой стороне дела здесь уделяют особое внимание. Тем более, что как только позволили обстоятельства, ему довольно подробно пояснили какую сложную операцию ему сделали. Однако долго терзаться переживаниями не пришлось, потому что уже через два дня к нему пришёл посетитель, и по внешнему виду его Комаров сразу сделал предположение, что это представитель одной из юридических контор. Разговаривать с ним было довольно сложно, как бы хорошо не владел Александр Евгеньевич английским, но местная специфика вносила свои коррективы, поэтому понять многое из юридических терминов ему не удавалось.
— Прошу прощения, господин Кареро, — не выдержал больной, — я не силён в юридических тонкостях, поэтому нельзя ли объяснить проще, что именно потребуется от меня в ближайшее время.
— Хм, — юрист уставился на Комарова, он уже навёл справки о клиенте и знал, что тот не из бедных людей, а так как он представлял интересы клиники, в его задачу входило определение той верхней границы денежных средств, с которой может расстаться данный индивид. Но что-то пошло не так, больной упорно не желал подтверждать свою платёжеспособность и, следовательно, никак не попадал в различные юридические уловки. Пришлось сразу озвучить примерную сумму лечения.
— Вы в своём уме? — Возмутился Александр Евгеньевич. — Даже если бы у меня и были такие деньги, то я всё равно бы их не заплатил. Насколько мне известно, даже в Европе такие операции стоят гораздо дешевле.
— Но у нас не Европа, — заметил Кареро, — там уровень жизни достаточно высок и большая часть расходов по медицинскому обслуживанию покрывается из государственной казны.
— Вот именно, не Европа, — подхватил Комаров, — следовательно, цены у вас должны быть существенно ниже. Но проблема даже не в этом, у меня просто нет таких средств и взять мне их неоткуда. Единственная сумма, которую я могу внести на сегодняшний день это семь тысяч долларов.
— Семь тысяч? — Брови юриста выгнулись в удивлении, — но даже если не считать расходы на саму операцию и медикаменты каждый день вашего пребывания здесь стоит около двух тысяч, а Вы пробудете под наблюдением специалистов ещё две недели.
— В таком случае позовите врача, я прямо сейчас намерен покинуть это заведение.
— Подождите, — вынужден был Кареро пойти на попятную, — никто не требует от Вас внести всю сумму немедленно. Если у Вас в настоящий момент финансовые затруднения можете заплатить позже.
Видимо юрист не имел опыта в общении с россиянами, потому, что почувствовав слабину, Александр Евгеньевич сразу уцепился за возможность сбить цену, и в результате долгих торгов, ахов и охов стоимость лечения медленно сползла до сорока тысяч. Дальше, не смотря на продолжающиеся стенания, никаких уступок со стороны юриста не следовало:
— Нет, господин Комароф, мы и так предоставили Вам все возможные льготы, если Вы не в состоянии оплатить и эту сумму, то после окончания лечения мы вынуждены будем подать иск.
С одной стороны судебного разбирательства Александр Евгеньевич не боялся, на этот счёт у него были достаточно крепкие позиции, но с другой — тяжба может тянуться долго, и всё это время нужно будет платить адвокатам, а их услуги в конечном итоге окажутся гораздо дороже.
— Хорошо, Вы меня убедили, — согласился Комаров. В этот момент Кареро, уже готовый пойти на крайние меры, с облегчением выдохнул и даже чуть улыбнулся, однако больной продолжил, — но денег у меня сейчас всё равно нет, поэтому я готов рассмотреть с Вами вопрос отсрочки оплаты.
Юрист побагровел, он надеялся, что все вопросы улажены, а оказывается, процесс переговоров ещё только начинается, этот русский продолжает торговаться даже на краю могилы.