На этот раз герцогиня даже не потрудилась соблюсти приличия, в зал, где планировалось заседание совета, она зашла вместе с Еленой, но дальше сделала так, что принцесса оказалась чуть позади её, всего на полшага, однако этого хватило, чтобы дать понять окружающим кто хозяин положения. Находясь чуть позади своей менее титулованной родственницы, Елена автоматически становилась в положение обычной придворной дамы и, хотя ей было по большому счёту всё равно, откровенно издевательские улыбки со стороны знати всё же серьёзно действовали на нервы.
После церемонии приветствия, герцогиня вопросительно взглянула в сторону маркиза Дибре, и тот на правах распорядителя взял слово:
— Ваше Высочество, совет собран в утверждённом составе, разрешите огласить те задачи, которые Вы решили возложить на лучших представителей знати Интании, — при этом он слегка поклонился в сторону принцессы и, не дожидаясь разрешения, продолжил, — господам членам совета предстоит обсудить вопросы строительства нового форта на Аспанской дороге и предложить кандидатуру казначея.
Как и предполагала Елена, заседание совета продлилось всего десять минут, никто и ничего не обсуждал, Дибре просто зачитал список расходов связанных со строительством форта и озвучил предложенную герцогиней кандидатуру казначея. Возражений со стороны присутствующих не последовало, следовательно, решение было принято. Дальше наступило время для заключительной речи принцессы, поэтому только что скучающие лица озарились неподдельным интересом, наступило время бесплатного комедийного представления, пропустить которое никто не хотел. Естественно Елена это почувствовала, румянец стыда проступил на её лице, а заготовленная речь мгновенно выветрилась из памяти, ей захотелось бросить всё и немедленно сбежать в свои покои. Всё бы так и произошло, но в этот момент девушка увидела едва заметную торжествующую усмешку на лице своей родственницы, или даже не усмешку, скорее это был намёк усмешки, чуть проступивший в уголках глаз, однако этого оказалось достаточно для обретения утраченной было уверенности. Принцесса сделала решительный шаг вперёд:
— Хочу поблагодарить уважаемый совет за столь необходимую помощь в государственных делах, решение которых было бы совершенно невозможно без вашего деятельного участия.
На последних словах был сделан особый акцент, поэтому ни у кого не осталось даже тени сомнения, что именно имелось ввиду. Не дожидаясь ответного почтительного поклона, Елена резко развернулась и так быстро направилась к выходу из помещения, что слуги едва успели открыть дверь. На этот раз герцогиня поняла, что переборщила с позором племянницы, предпринять что-либо действенное оказалось поздно, ей осталось только развести руками:
— Прошу прощения господа, принцесса ещё не оправилась от болезни.
Объяснения прозвучали, но на лицах некоторых знатных господ появилась тень смущения, они уходили молча, боясь взглянуть другим в глаза.
В этот момент Елена в отчаянии бежала к себе по коридорам дворца, слёзы обильно текли по лицу, собираясь белёсыми каплями на подбородке, в душе нарастало отчаяние и безысходность, едва оказавшись за дверьми своих покоев, она не выдержала и завыла в голос. Истерика была настолько сильна, что когда слуги попытались выяснить что произошло, принцесса не сдержалась и так рявкнула, что надолго отбила у них желание любопытничать. Только с приходом отца Фениана, девушка, наконец, смогла успокоиться.
Подоспевший Фениан категорически потребовал, чтобы его подопечную оставили в покое хотя бы на время, и только благодаря этому относительное спокойствие снова вернулось к Елене: