Что я нахожу, когда подхожу к двери? Реми, прислонившегося к столу, уставившегося на свой телефон и постукивающего большими пальцами по экрану.
Я собираюсь убить его, черт возьми.
Автоматические двери не открываются. Он, блядь, запер их.
— РЕМИ! — рычу я так громко, что парень подпрыгивает, роняя свой телефон. На его лице написано раздражение, но оно быстро сменяется паникой, когда он видит девушку в моих руках и кровь, покрывающую буквально все.
— ОТКРОЙ ЭТУ ДВЕРЬ ПРЯМО СЕЙЧАС, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
По ту сторону двери вспыхивает бурная деятельность. Реми включает тревогу. Звучит громкий сигнал тревоги, разносящийся по коридорам. Люди сбегаются. Двери открываются, впуская меня, наконец, и появляется множество врачей и медсестер, которые осматривают Прес. Они забирают ее у меня, и тогда начинаются вопросы.
Что с ней случилось, сынок?
Что она приняла?
Ты был там, когда это случилось?
Ты сделал это с ней?
Она сделала это с собой?
Оцепенев до глубины души, я наблюдаю за разворачивающимся безумием. Появляется каталка, и Пресли кладут на нее. Доктор с густыми дредами, завязанными в узел на затылке, светит ей в глаза.
— Кто-нибудь, позвоните в банк крови. Нам понадобится все, что у них есть, — кричит он через плечо, ни к кому конкретно не обращаясь. Однако женщина-медсестра приходит в себя и со всех ног бросается к ряду лифтов.
Люди носятся вокруг, хватают вещи, кричат о других вещах — журчащий поток информации, перекидывающийся между ними туда-сюда, от которого у меня кружится голова. Среди хаоса доктор с дредами возглавляет атаку, удерживая штурвал каталки, везет Пресли к лифтам, а затем…
…затем…
Внезапно я остаюсь один.
Ладно.
Почти один.
Пит все еще здесь.
Он снимает свою черную бейсболку и чешет висок.
— Говорю тебе. К этому никогда не привыкнешь, — бормочет он.
Я хмурюсь. Почему я ничего… не чувствую? Почему не чувствую… свои руки?
— Кровь? — бормочу я.
Пит поправляет кепку на голове.
— Нет, малыш. Надежда. Каждый раз, когда эти двери закрываются, она оказывается прямо здесь. — Он кладет руку на центр своей груди. — Надежда на то, что у них все получится. Даже когда, вероятно, это не так.
ГЛАВА 9
ПАКС
В среднем человеческое тело вмещает примерно пять и шесть десятых литра крови.
Я знаю это, потому что смотрел вниз, на озеро жизненно важной жидкости, вытекающей из Пресли Марии Уиттон-Чейз, когда делал ей искусственное дыхание. Трудно сказать, сколько осталось на бетоне, но очень много. На моей рубашке и джинсах тоже много. На руках, предплечьях и на моих белых кроссовках. На рассвете приходит уборщик и выливает ведро горячей воды с хлоркой на беспорядок и скребет тротуар жесткой щеткой, пока не оказывается по щиколотку в розовой пене. Требуется еще три ведра обжигающе горячей воды, чтобы смыть улики, и после этого тротуар снова выглядит совершенно нормально. Вот только это не так. Я все еще вижу кровь. Очертания жуткого багрового бассейна прекрасно видны мне, независимо от того, сколько раз я пытаюсь сморгнуть его.
В семь часов знакомый парень выходит из Сент-Августа; Реми видит, что я стою у развалин кирпичной стены, осколки кирпича разбросаны по земле вокруг моих ног, и вздыхает, качая головой, когда подходит. Отхлебывает кофе из чашки навынос. На его челюсти появилась темная тень, любезно предоставленная вашим покорным слугой.
— Ты все еще здесь, — заявляет он.
— Ага.
— Ты весь в крови, — указывает он.
Я смотрю на него с пренебрежением.
— Это игра «Укажи на очевидное» для одного, или кто-нибудь еще может играть?
Реми кривится. Думаю, что это должна быть веселая улыбка, но он просто выглядит обиженным. Я уже видел такое же выражение на стольких лицах раньше. Предупреждение: взаимодействие с Паксом Дэвисом может вызвать внезапные приступы разочарования, раздражения, обиды и гнева. Действуйте на свой страх и риск. Большинство людей предпочитают прервать контакт со мной — идеальный результат, и мой предпочтительный вариант общения с незнакомцами, — но Реми не знает, что для него хорошо. Он щурится на меня одним глазом, указывая на меня, когда сглатывает.