Когда я подошла, внимания особо никто не обратил, и только первый номер в мировой десятке — Джек Вильям, смотрел на меня, как на полноправную соперницу.
— Добрый день, юная леди, — добродушно поздоровался старик, растягивая губы в улыбке. Морщинки на его лице лишь придали ему более главенствующий облик, подчеркивающей частью которого была благородная седина. Если характеризовать его двумя словами, то я бы сказала, что он: наученный опытом. А вот мудрец или глупец, так сразу и не скажешь.
— Добрый день, Зеодерикс.
Поздоровавшись с ним, я, наконец, привлекла внимание разговаривающей общественности к своей скромной персоне. Все были спокойны и сосредоточенны, как обычно, только одна пара глаз, злобно сверлящая меня, была настроена недоброжелательно. Это был Абсалон Гиннер, подстроивший недавнее нападение на меня. Неужели он так зол из-за того, что его маленькая попытка отравить меня провалилась? И как некстати убили одну из его пешек. Неужели он думает, что это я все подстроила? И пусть, нашим лучше.
— Прекрасная погода, неправда ли? — прервал тишину Зеодерикс. — Жаль только, что мы находимся на мосту с печальной славой «моста самоубийц».
— Согласен, — утвердительно кивнул номер четыре Хонор Астрон, — прекрасная погода для славного боя.
— Славного, говоришь? — усмехнулась Вторая девушка Оренда Шима. — Ты же воевать-то не будешь. Наверное, легко ловить руками победу, находясь в нашем уютном белом зале. Только вот нашим пешкам не так уж и легко.
— Ты говоришь так, только потому, что уже потеряла одного игрока, — прошипел Хонор.
— Почему же, — номер девять Донал Корн, стоявший все это время с трубкой в руках, выпустил изо рта густой столп дыма. — Оренда и без того весьма привязана к своим пешкам, только не могу сказать, хорошо это или плохо. — взгляд зеленых глаз приобрел хитрый блеск, проходя по своим соперникам. — Мы же на войне все-таки.
— А тебе бы уже пора перестать курить, — светловолосый австриец Аллан Аррин недовольно помахал перед своим носом, избавляясь от сигаретного дыма. — Если ты не хочешь посадить свои легкие до конца игры.
— Всегда знал, что ты хороший мальчик, — усмехнулся Донал, — светловолосый, молодой, ты достоин своего имени: красивый мир. Только, как я уже сказал, «мы на войне», и ты не должен волноваться за своих соперников.
— Если соперник умрет раньше игры — будет слишком скучно.
— Внимание, — громкий женский голос одновременно раздался изо всех ошейников на шеях игроков. — Для начала игры вы должны подойти к фонарю под номером пять с северной части и найти там коробочку с номерками, после чего вытянуть оттуда каждый ровно по одному листку.
Участники начали внимательно осматриваться и, отсчитав нужный столб, подошли к нему. Рядом на асфальте лежала коробочка с круглой прорезью, предназначавшейся для руки. Первым коробку поднял Джек Вильям — полный мужчина, потерявший на прошлой игре свою «черную лошадку». На мужском лице выступили капельки пота, а глаза нервно забегали по краям коробки. Было видно, что он сильно волновался. И куда делась вся его смелость, что вылетала на нашей первой встрече из каждого его слова?
Переглянувшись меж собой, мы медленно начали вытаскивать по одному листку, но я сама далеко не была одной из первых. Мое внимание привлекла камера, висящая на фонаре, и ровно тогда, когда игроки начали расходиться, я взяла бумажку.
— У меня ноль, — прошептала Оренда.
— У меня тоже, — пробубнил Аллан.
— А у меня один… — Джек Вильям с дрожащими руками смотрел на бумажку в своих руках, переводя взгляды на соперников. Тяжело вздохнув, я развернула свою бумажку с цифрой один, и что-то подсказывало мне, что это не очень хорошо.
— Поздравляем. Игрок под номером восемь Армель Ренэйт и игрок под номером два Джек Вильям! Вы волей судьбы выбраны главными персонажами сегодняшней игры.
Многозначительные взгляды переместились на меня с Джеком — это были даже не сочувствующие взгляды, а презрительные.
— Сегодня мы будем играть в шахматы. На нашей специально созданной шахматной доске будут по шестнадцать фигур по каждую сторону. У нас есть пять игроков — это значит, что двенадцать пешек будут играть против тринадцати, но для того, чтобы игра была честной, мы включим семь совершенно посторонних участников. И таким образом, сбалансируем нашу шахматную доску, — иногда меня даже поражал позитив этого женского голоса. Говорит так, будто обсуждает план покупок в магазине. — Армель, Джек, вы будете королями! Остальные будут разбросаны в связи с жеребьевкой. Вы будете управлять игрой. Тот, кто из вас проиграет, будет подвержен казни и, соответственно, если умрет покровитель, умрет и его пешка.
— А как будут выбывать игроки? Вы же не собираетесь переубивать всех?
— Мы не несем ответственность за смерти на игре, но для того, чтобы пешка выбыла, достаточно всего лишь сбить ее с точки, указанной королем. Все, как в шахматах.
— А какая разметка клеток?
— Одна клетка — один сектор. Размер около 12-ти метров. Пешка противника должна подойти к пешке игрока и развязать бой. Тот, кто первым потеряет сознание — выбывает.
— В смысле?
— Рукопашный бой. Кто победит, того и карты, ой… точнее пешки. Маневр и тактику полноценно придумывает король, он также может логически предсказать атаки противника и указать на его недостатки своим игрокам. Удачи.
***
POV Борис
Нас собрали, как какое-то стадо на краю города. Я и мои противники, если можно их так назвать, разбились на несколько групп, хотя некоторые и вовсе решили остаться поодиночке. Среди всех этих людей мое внимание больше всего привлекла фигура отдаленной девушки с винтовкой. Она стояла, прислонившись к дереву, и, натянув кепку на лицо, смотрела вниз. Внешне такая девушка не вызвала бы во мне каких-то подозрений, но вот чутье… она единственная стоит с винтовкой и не думаю, что другие участники могут управляться со снайперским оружием. Значит, это она напала на меня в прошлой игре? Она пыталась подстрелить, пока я бежал в подземку? С такой девушкой нужно быть осторожнее.
— Эй, Борис, ты чего завис? — отведя взгляд от подозрительной фигуры, я встретился с нетерпеливым взглядом Йоханса. Простодушный и до неприличия веселый немец смотрел на меня, как на леденец в кондитерской.
— Да так, ничего…
— М… я думаю, наш Борис влюбился, — Йохан с самодовольной улыбкой склонился к Беа, складывая свою руку на ее плечо. — А я, знаешь ли, тоже влюблен, в одну прекрасную медикаментозную особу.
— То, что я медсестра, не значит, то я медикаментозная, — девушка недовольно сняла мужскую руку со своего плеча, поправляя коричневый шарф на своей шее.
— Мы сейчас все на нервах, — с тяжелым вздохом сказал Николс. — Самое страшное во всем этом то, что никто не знает, какой будет эта игра.
— Внимание, — громкий женский голос одновременно раздался изо всех ошейников на шеях игроков. — Для начала игры вы должны подойти к единственному на этом поле фонарю и найти там коробочку с номерками, после чего вытянуть оттуда каждый ровно по одному листку.
Игроки недоверчиво начали осматриваться по сторонам и, когда самый смелый направился к фонарю, все пошли за ним. Даже находясь в, казалось бы, такой толпе, чувствовалось не только всеобщее волнение, но и угроза, нависшая сверху. В любой момент сами игроки могли начать кровопролитие вне зависимости от игры. В этот раз же никто не сказал, что это запрещено?
Парень, взявший в свои руки коробку, не был похож на наемного убийцу или вообще кого-то опасного. Он был одет в джинсы, водолазку с шарфом и пальто. Внешне — совершенно обычный человек с французскими корнями. Его смуглая кожа и слегка растрепанные черные волосы служили тому доказательством.
Вынув себе бумажку из коробки, парень послушно продолжил держать ее в своих руках, позволяя и другим игрокам достать листы. Как я заметил, листы были двух цветов: черного и белого, но что они значили, никто не знал.