Каждый день меня привозили на жутко дорогой машине, в сопровождении каких-то бугаев и, собственно, Людочки, в какую-то частную клинику. Здесь меня встречал Павел и водил по кабинетам.
«Нам не стоит торопиться и посещать все кабинеты в один день, как и сдавать анализы. Ты слишком слаба в эмоциональном плане», - говорил доктор.
В один день мы сдавали анализы, в другой - к моей голове подсоединяли какие-то провода, на следующий - делали что-то типа рентгена, кажется, это называется МРТ. Не с кончаемое количество процедур, которые хоть как-то разбавляли мой день, позволяя времени идти быстрее.
Кажется, сегодня была пятница, еще одна процедура, последняя. И, в понедельник, оглашение результатов и, наконец-то, мое возвращение домой. Я была уверенна, что моему здоровью ничего не угрожает, а предполагаемый диагноз не подтвердиться…
Машина задерживалась. Павел предупредил, что сегодня меня привезут гораздо позже. У него были какие-то не отложные дела, тяжелый больной. Ожидание сводило с ума, тем более что сиделка не умолкала. За эти дни я узнала историю ее семьи, место рождение, причину выбора специальности, все о ее парне и прочую не интересующую меня ерунду. Больше всего напрягало, что эта особа не отпускала возможности узнать, как я оказалась в этом доме и что нас связывает с хозяином.
«Он такой брутальный, - говорила она. – Тебе повезло. Вот мой Мишка, он другой. Он неудачник».
Не понимала я ничего.… Напрягало ее отношение к жизни. А самое главное к любви. Мишку она своего не любила, это факт. А мне за этого паренька обидно было. Я так поняла не плахой он, но женщины, личности странные. Тем более на сегодняшний день популярно выбирать в отношениях кошелек, а не любовь. Любовь изжила себя, только не в моем сердце…
Не обращая внимание на сиделку и ее речи, подошла к окну, надеясь, что так что-то измениться. Приоткрыла шторку, выглядывая машину. Обычно, шофер ставил ее на подъездной дорожке не далеко от дома, чтобы, едва с крылечка ступив на дорожку, можно было как можно быстрее оказаться в салоне. Но того автомобиля, на котором обычно возят меня не было. Стоял другой, не менее «скромный». Высокий мужчина с темными волосами и в черном пальто спускался по лестнице к машине. У самого транспорта он остановился, открыл дверь и замер. И я замерла.
Кажется, он хотел обернуться, почувствовав взгляд. Посмотреть, кто за ним наблюдает. Он слегка повернул голову, так что я увидела его лицо в профиль. В этот момент пульс участился, волнение вперемешку с животным страхом нагнетало и того и гляди готово было перерасти в панику. Я боюсь этого неизвестного мужчины…. Что-то щелкнуло на подсознательном уровне и моя догадка, что это и есть тот самый Егор Андреевич, подтвердилась. Рядом возникшая Людочка так громко произнесла:
- А вот и он – Егор Андреевич. Правда, ведь симпотяшка?
От напряжения выпрямилась как струна и, в очередной раз заглянула в глаза сиделке. Неужели можно быть такой бестолковой, не видеть очевидного? Или такой беспринципной, что можно взять и закрыть глаза на неадекватное поведение человека, только потому, что у него есть деньги? Это ведь не нормально коллекционировать количество сорванных девственных плев, тем более собранных таким образом? Полагаю, что я такая не единственная невинная, попавшая в руки зверя не случайно, и без какого- либо желания. Вспоминаю ощущения слежки. Меня вели еще тогда, а я думала, что это после той первой попытки изнасилования, которая оставила свой не забываемый след и чувство страха. Думала, что у меня первые признаки шизофрении или расстройства психики.… А оказалось… Расстройство психики есть, но оно точно не у меня….
Находясь здесь, ловя те скудные моменты тишины, когда Людочка молчала, я часто думала - что могло с подвигнуть столь успешного человека на такие поступки? Думала так долго, а ответа не находила. Из всех пришедших в голову вариантов, ни один не подходил. Этот мужчина не был похож на того кому могут отказать женщины. Он видный, статный, как выразилась Люда – брутальный. На сломанного человека он тоже не похож. У человека со стержнем внутри, заработавшего столь огромное количество денег, не может быть трагедий, перевернувших взгляд на жизнь. Осталась версия с его неадекватностью, и только она была более иль менее похожа на правду, но в нее верилось еще с большим трудом….