Рука сама тянется к бутылке, подносит ее к лицу, только так удается разглядеть, что на дне еще что-то плещется. Это хорошо… может быть это как раз та недостающая порция, последняя капля которая спасет и поможет… Может быть… Где-то тут должна была быть рюмка… Черт, где она? Перед глазами все плывет и кружится: банка шпрот скалится неровными рваными краями, из нее же торчат смятые окурки, рядом вываленные на тарелку огурцы вперемешку с розовыми кусками как придется накромсанной колбасы… Стопки нигде нет… Да и бог с ней, обойдемся… Бог? Да… Из угла укоризненно смотрит распятый Христос. Илья, криво ухмыльнувшись, встречает этот взгляд, смотрит в ответ с вызовом.
– Что ж ты так, а? Ведь знал, что его убьют? Знал, а? Ты же всеведущий, да?
Нет ответа, лишь тот же пронзительный, осуждающий взгляд.
– Осуждаешь? Правильно… Ведь это не ты… Это я его убил… Я…
На глаза наворачиваются жгучие пьяные слезы, и лик Спасителя мутнеет, расплывается.
– Помянем! Упокой душу грешную…
Короткое бульканье и литровка окончательно пустеет. Горло на миг сводит рвотным спазмом, но водка уже пролилась в желудок. Закусить бы… Но вид загаженного стола вызывает лишь тошноту. Ладно, и так сойдет…
Железяка позвонил в обед. Коротко и по-деловому обрисовал суть происшествия, пояснил, что случился неожиданный форс-мажор, сработал пресловутый человеческий фактор. Действительно, иначе, как сочетанием дурацких случайностей происшествие назвать было трудно. Слишком грамотный и ответственный опер, решил подстраховаться и перехитрить собственное начальство, слишком подозрительный и всегда готовый убивать Варяг, не разобравшись, устроил пальбу по явившимся к нему милиционерам. Итог плачевен, хоть и закономерен – Варяг убит, опер с тремя пулевыми ранениями в реанимации, прогноз неутешительный. Вот и все. Как ни разрабатывай операции, как ни считай варианты, а на практике получится то, что должно получиться. В этот раз, должно было выйти вот так. От судьбы не уйдешь…
И теперь Илья пил, пил в одиночку, целенаправленно стараясь надраться до полностью невменяемого состояния. И как часто бывает в подобных случаях желанная потеря памяти не приходила. Ударная доза алкоголя не могла оглушить работающий на полных оборотах мозг, не могла заставить не думать.
Илья горько усмехнулся про себя, отбрасывая в сторону, оказавшуюся бесполезной бутылку. Что ни говори, что ни придумывай теперь в свое оправдание, а виноват только сам, причем виноват во всем разом. Кому поверил? С кем связался? Как мог вообще пойти на сделку с этими людьми? Ведь когда-то сам немало времени пробыл в Конторе, знал, что законы чести и совести там не работают. Что там все подчиненно совсем другим правилам – правилам абсолютной целесообразности. Мог бы и раньше сообразить… Зачем им живой Варяг? Основной исполнитель множества убийств и боевых акций. Зачем? Если учитывать их интерес провести игрушечный процесс, над игрушечными экстремистами… А если он начнет говорить? А если выплывет наружу все то дерьмо, что они пытались скрыть? К чему такой риск? Чем он оправдан? Участием в предстоящей операции предателя Мещерякова, сдавшего всех, чтобы спасти свою шкуру? Да куда этот иуда денется? Как говорится, единожды предав… Да, для него уже и оправдание подготовлено, мол несчастный случай, непредсказуемая случайность… Мы хотели, да не получилось…
А ведь они убьют и всех остальных…
Эта мысль поразила, сверкнув яркой молнией сквозь липкую паутину пьяного бреда. Действительно, что мало примеров, когда арестанты умирали в следственных изоляторах ФСБ? Болезни, несчастные случаи, самоубийства… Сколько угодно… Простор для фантазии… Действительно, так гораздо удобнее… Взятые с поличным во время попытки осуществления массового теракта экстремисты сразу же обеспечат всем участникам операции максимальные бонусы: должности, звезды на погоны, ордена и медали на грудь… А после этого они уже не нужны и даже опасны… После этого все полученные призы и поощрения легко потерять если при раскрутке дела выяснится, что экстремистская группа давно и успешно действовала в городе, прямо под носом у награжденных, а если добавить к этому еще организующее и направляющее участие их бывшего сослуживца, то и до серьезных неприятностей недалеко. Значит, что? Значит тех, кто может обо всем этом рассказать надо заставить молчать… А лучше всего молчат мертвецы, они самый молчаливый народ… Как же раньше-то не сообразил? Почему вообще купился на их подход? Вот дурак! Мало того что дурак, еще и предатель! И пацанов за собой под молотки потянул…