Стоящие по углам комнаты братья молча слушали, если Старший не считает нужным порвать урода сразу же на месте, значит, ему это зачем-то нужно, так что пусть эта мразь и дальше изгаляется. Терпели, перетаптываясь с ноги на ногу, осуждающе качали головами при особо берущих за душу перлах, ждали команды. Похоже, свои излияния Гаспарян вел уже достаточно давно потому как вскоре начал повторяться, произнося те же угрозы уже по второму кругу. Варяг с видом крайнего сожаления глянул на часы, мол, послушали бы тебя еще с превеликим удовольствием, мил человек, да время поджимает.
– Сейф открой.
Голос прошелестел тихо и сухо и от контраста его безжизненности с яркими эмоциональными словоизвержениями армянина, Андрея аж морозцем продрало вдоль позвоночника.
– Чего? – Гаспарян тоже искренне удивился. – Э, малчык, да ты знаешь, кто у меня за спиной стоит?!
– Смерть у тебя за спиной стоит, – все так же равнодушно перебил его Варяг. – На выбор: быстрая и легкая, или медленная и трудная. Отопрешь сейф сам – убьем сразу. Нет, живьем на куски резать будем.
– Свободен, малчык! – пренебрежительно отозвался на эту угрозу Гаспарян. – Я только позвоню сейчас, и тебя весь город ловить будет. Весь! Менты-шменты, прокурор, ФСБ, бандиты… Все ловить будут! Так что беги отсюда, пока цел, забирай своих дебилов и беги, сколько ног есть, да!
– Я смотрю, товарищ не понимает человеческих слов, – в притворном бессилье развел руками Варяг. – 15-й, поясни ему, так чтобы все ясно было.
Гаспарян невольно вздрогнул, когда плечистая фигура в накинутом на голову капюшоне и с зеленым пятаком респиратора вместо лица шагнула к нему от стены. Но совладав с собой горделиво вскинул подбородок, всем своим видом демонстрируя независимое презрение.
– Со Старшим Братом надо говорить вежливо. Грубить и спорить не надо, – наставительно прогудел 15-й, ловко ухватив армянина за волосы и чуть пригнув его голову к груди.
Лезвие ножа тускло мелькнуло в руке и легко, без малейшего усилия чиркнуло сбоку вдоль головы Гаспаряна. Отрубленный остро отточенной сталью маленький кусочек плоти, бывший когда-то человеческим ухом, шмякнулся на пол. Гаспарян смотрел на этот кровоточащий обрубок и его глаза медленно вылезали из орбит, лишь сейчас наполняясь, наконец, пониманием и осознанием происходящего.
– Подними, – Варяг говорил все так же ровно и равнодушно, и это было гораздо страшнее самого яростного крика. – Не мусори здесь.
Словно под действием гипноза Гаспарян нагнулся и взял в руку отрубленное ухо, поднес его к глазам, будто все еще не веря в то, что произошло. Андрей с удовольствием наблюдал, как отвалилась у армянина челюсть, как задрожали мелко губы, а лицо залила мертвенная бледность. Проняло, наконец. Понял, что никого тут его связи в ментовке и криминальном мире не интересуют, потому что не грабители и бандиты к нему пришли, а бойцы русского подполья, солдаты армии освобождения. И им глубоко плевать, кто там из продажных чиновников, ментов и воров в законе будет недоволен случившейся с товарищем Гаспаряном неприятностью.
Внезапно колени армянина подломились, так резко, будто по ним кто-то ударил, и он с грохотом рухнул на пол.
– Нет, не убивай, не надо… Все отдам… Все, что есть… Деньги, машину… Квартиру перепишу на кого скажете…
Андрей с отвращением смотрел на этого слизняка, растерявшего перед лицом подошедшей вплотную смерти всю свою вальяжность и крутизну, ползающего в ногах у тех, кто сегодня оказался сильнее, молящего о пощаде… Вот, выходит, каков ты на поверку гордый сын армянского народа. А ведь еще несколько минут назад считал себя центром Вселенной, с презрением смотрел на русское быдло, чувствовал себя повелителем и хозяином, малолеток этих несчастных в страхе держал…
– Щупальца свои убери, животное! – Варяг брезгливо отпихнул ногой, ползущего к нему, норовя обнять под колени Гаспаряна.
– Все отдам… Все… Только не убивай…
– Сейф открой! – с нажимом повторил Варяг, отступая на шаг назад. – И не трогай меня, урод! Уже и так кроссовки слюнями перемазал!
– Да, да… Конечно, сейчас…
Гаспарян, не вставая с колен, пополз к сейфу, причем двигался по-крабьи, боком, стараясь ни на секунду не выпускать из виду Варяга, заискивающе заглядывая ему в глаза и не переставая угодливо бормотать:
– Да, да… Уже открываю… Сейчас, сейчас…