– Кто обидит-то? – Максим недоуменно пожимает плечами. – Я ж малолетка, отдельно сижу, вообще без компании…
– Ты смотри, как тебе повезло… А так попал бы в черную хату, или к извращенцам каким, могло и плохо быть…
– Намекаете? – глаза арестанта опасно сощурились.
– Боже упаси, – покачал головой Железяка. – Только всякое бывает. К примеру, СИЗО переполнен, все хаты забиты, люди в три смены спать вынуждены. А тут шестнадцатилетний лоб как король в одиночку сидит! Поди, никто начальника тюрьмы не осудит, если он к нему пару тройку соседей подселит. А уж кого селить, славян, или черных, куму и вовсе без разницы, у нас законы всем нациям равные права гарантируют. Так что могут, к примеру, трое черных беспредельщиков соседями оказаться. Легко…
На протяжении всей тирады Максим внимательно всматривался в Железяку, оценивающе так, словно прицеливался.
– Напугать решил? – хрипло произнес он, когда следователь замолчал. – Так можешь, не трудиться, не выйдет. Слыхал я про ваши пресс-хаты и прочую гнилуху… Не страшно, пусть насмерть забьют, но одного с собой на тот свет точно утяну…
И такой мрачной уверенностью повеяло в этот момент от паренька, что многоопытный следак почуял вдруг себя не в своей тарелке, настолько вылетел из привычной колеи допроса, что даже признал это вслух.
– Странный ты арестант… Не часто таких увидишь…
– А я не арестант, Вадим Сергеевич. Арестанты ваши мелочь по карманам тырят, да по пьянке дружков ножами пыряют… А я из другой колоды. Я солдат, хоть и пленный… И я, в отличие от них, на войне…
Прозвище свое, капитан Лымарь получил давно, практически сразу после того, как еще совсем зеленым лейтенантом пришел на работу в территориальный отдел, самым обычным оперуполномоченным. Уже тогда старшие товарищи с удивлением обнаружили в Лымаре фанатичную веру в силу и разумность приказов и ведомственных инструкций и, хуже того, несгибаемую волю к их исполнению. А еще он абсолютно не умел отступать и останавливаться на полдороги. В любое порученное дело Лымарь вцеплялся зубами, что твой бульдог, и уже не выпускал, пока не доводил до ясного логического завершения. При этом идти на компромиссы, договариваться с кем бы то ни было, даже с собственным начальством молодой лейтенант не желал в принципе, уповая на железную правоту буквы закона и ведомственного параграфа, чем повергал иных начальников в ступор.
Железякой его впервые обозвал заместитель начальника отдела. Случился этот исторический момент после того как банда катал-наперсточников, работавшая под его негласным покровительством в полном составе отправилась за решетку потому как, к несчастью своему являлась ответвлением кавказского преступного сообщества.
Сообществами у нас занимается ФСБ, обычной милиции они не по зубам, поскольку от обычной преступной группы отличаются разветвленными связями в органах государственной власти, да и в самой милиции в том числе. Но ФСБ организация весьма специфическая, цели ее туманны, методы не подлежат широкой огласке, а результаты работы порой сказываются лишь через много лет после окончания. Пользуясь этим, на рубеже второго тысячелетия у некоторых работников закрытых контор стало модно, вульгарно выражаясь брать правильных бандитов под крышу. Выигрывали от этого все: бандюки начинали бандитствовать аккуратно, с оглядкой на куратора, лишний раз не борзели и не беспределили, простым гражданам выгода на лицо, в свою очередь сами работники ножа и топора, приобретали некую респектабельность и общественный статус, надежно прикрывались от поползновений чересчур ретивых милиционеров упрятать их за решетку, ну а рыцари плаща и кинжала взамен получали весьма существенную прибавку к скудному государственному содержанию, плюс возможность как сказал один интеллектуал из их рядов "решать государственные задачи не государственными методами", то бишь при нужде подтянуть для выполнения специфических поручений десяток другой коротко стриженых молодцев с бейсбольными битами, а то и помповыми ружьями. Ну и иерархия, какая-никакая, само собой установилась, к примеру, ежели разрабатывали серьезную группировку областного значения, то делом занимался лично начальник территориалов, он же в итоге и курировал главного пахана, вора в законе, или авторитета, а уж составные звенья преступной империи давались на откуп более молодым коллегам, и они уже работали с ними. Так две пирамидальных структуры взаимопроникали друг в друга и объединились, чтобы потом уже жить душа в душу.
Все бы хорошо, но вот в инструкциях, директивах и приказах директора ФСБ, о таком методе работы с организованной преступностью ничего не говорилось. А вовсе даже наоборот утверждалось со всей непреложностью, что вор должен сидеть в тюрьме, а террориста положено мочить, пусть даже в сортире. Такая вот генеральная линия. Не поспоришь. А никто и не спорил, просто пропускали мимо ушей по умолчанию. А вот лейтенант Лымарь пропускать мимо ушей и читать между строк не умел. От того и вышел конфуз, когда подкинули ему в разработку группу мелочевки – кидал-наперсточников, работавших в самом низу очередной преступной империи. А он вместо того чтобы тихонько прижать слегка обнаглевших к тому времени хлопцев, чтобы особо не беспредельничали лохов разводя, да потом кормиться с их благодарности, процент от выигрышей получая, взял да и слил всю гоп-компанию в отделение милиции по подведомственной территории. Те, естественно в легком обалдении, от того, что в разбор полетов подведомственной их епархии шушеры вмешались ни с того, ни с сего "старшие братья", быстро и качественно довели дело до суда. Так что несколько охмуревшие от таких крутых раскладов лохотронщики в себя прийти не успели, как уже огребли по пятерке в зубы и отправились осваивать зауральские просторы нашей необъятной родины.