– Как входить будем, командир?
– Входить? Сами впустят…
– Это как?
– Какой кверху… – Железяка подносит к губам рацию. – Третий, первому.
– Ответил, – хрипит шумами эфир.
– Где зеленые?
– Дошли до поста, сменили тех двоих.
– А эти?
– Движутся в аул.
– Отслеживай движение и транслируй мне.
– Принял.
– Дошло? – Железяка кривит губы в зловещей гримасе. – Эти, сменившиеся, сюда топают. Спать им пора. Значит, будут в дом входить. Ну и мы следом. Сюрпризом для хозяев.
Незадачливые караульщики появились минут через десять. Шли ни от кого не скрываясь и о тишине ничуть не заботясь. Даже без доклада снайпера, разведчики их услышали бы задолго до подхода. С мерзким жестяным скрипом распахнулась калитка, две пары ног затопали по посыпанной гравием дорожке.
– Чупа, Чупа, эй-бай! – неожиданно остановился один из духов на полпути к дому.
– Собаку зовет, сученок! – прошипел в ухо Железяке подобравшийся, изготовившийся к прыжку Рваный.
Уже закоченевший к тому времени Чупа, конечно, не мог ответить радостным лаем любителю животных.
– Спокойно, спокойно… – одними губами выдохнул Железяка для верности кладя руку на закаменевшее напряженными мышцами плечо бойца. – Рано пока…
– Да спит твой пес, не ори! – недовольно пробасил по-русски второй бородач. – Перебудишь сейчас всех, Сулейман потом с тебя шкуру спустит.
– Чупа, Чупа… Баш-уста! – все не унимался первый.
– Э-э, заткнись, сказал! Завтра своего волкодава приласкаешь! Пошли уже!
– Недобрый ты человек, Рахим, – осуждающе проговорил тот, что звал пса. – Собаки, они же совсем, как люди, с ними ласково надо. К тому же нас всю ночь не было. Чупа скучал без меня…
– Оно и видно, так скучал, что никак не проснется… – ворчливо отозвался Рахим. – Хватит, пошли уже, спать охота!
Две пары ног снова заскрипели по гравию. Железяка с облегчением выдохнул, оказывается все время, пока продолжался этот разговор, он так и пролежал, не смея вдохнуть.
Перед дверью, ведущей во внутренние помещения дома, боевики остановились. Тот, кого называли Рахимом, постучал особенным ритмом в деревянную филенку.
– Эй, Джамал! Открывай, мы вернулись! Открывай, соня!
Однако вместо двери хлопнуло, открываясь, окошко. Всклокоченная спросонья черноволосая голова высунулась на улицу.
– Что я слышу? Рахим, сын пьяницы, ты бросил пост?
– Посмотри на часы, ишак! – отозвался Рахим. – Скоро рассвет, ты все проспал! Наша смена давно уже на посту, открывай!
– Ладно-ладно, сейчас открою.
До затаившихся под самым крыльцом разведчиков долетели неспешные шаркающие шаги, потом лязгнул, отодвигаясь, засов.
В ту же секунду, две темные тени, одновременно поднялись, казалось прямо из земли за спинами боевиков. Блеснули в лунном свете ножи. Получивший удар в печень любитель собак тяжело всхрапнул, попытался было крикнуть, но локоть чужой руки жестко перехватил горло, не давая набрать в грудь воздуха. Рахим, сраженный ударом ножа в солнечное сплетение, лишь беззвучно открывал и закрывал рот, как вытащенная на берег из воды огромная рыба. Ноги подкосились, отказываясь держать вертикально его тело, и он бы упал, но заботливые руки человека, которого он не видел, подхватили его подмышки и аккуратно опустили на дорожный гравий. Рахим был еще жив, еще мог видеть, как лохматые тени, рванувшись вверх по крыльцу, врываются в дом, как валится вглубь едва освещенной керосиновой лампой веранды Джамал, как во лбу его вдруг словно сама собой появляется маленькая аккуратная дырочка, из которой выплескивается фонтанчик неестественно яркой, маслянисто поблескивающей крови… Он все это видел, но уплывающее в темноту, рассыпающееся на бессвязные осколки мыслей сознание уже не могло в полной мере осмыслить происходящее… Оно сжималось в маленькую яркую точку, тлеющий уголек посреди чернильной тьмы… маленький… обреченный погаснуть… вспыхивающий еще отблесками былого жаркого пламени… все реже, и реже…
Железяка влетел в дом третьим. Первая двойка – Рваный и Гвоздь уже неслась во всю прыть по уходящему в жилые комнаты коридору. Ботинки спецназовцев грохотали по дощатому полу, скрываться уже смысла не было, теперь все решала скорость. Перепрыгнув через распростертого на пороге боевика, которого хладнокровно застрелил Рваный в тот момент, когда он только показался в приоткрывшейся всего на ширину ладони двери, Железяка поспешил вслед за бойцами. Предохранитель сдернут вниз, в положение для автоматического огня, оружие готово к бою. Рваный пинком ноги распахнул настежь ведущую налево дверь. И тут же заухал, забился в его руках, изрыгая бесшумную смерть автомат, сунувшийся в комнату по нижнему уровню Гвоздь, тут же добавил с колена. Все, за это помещение можно больше не волноваться. Дальше, дальше, вперед, не снижая темпа и не останавливаясь. Пока удача на их стороне и все козыри на руках, только не дать боевикам возможности проснуться и организовать сопротивление.