Стоя на крыльце подъезда, Андрей сложил ладони лодочкой, прикурил — и фыркнул, представив себе «радость» мужчин-коллег Самойловой, которые часа через два будут лицезреть Орка, подвезшего Иру к зданию ее офиса на Ленинградском проспекте. «Правильно, моя женщина, не трогать», — Исаев спрыгнул с крыльца, обогнул дом и толкнул встроенную в штакетник калитку. Он шагал к своему дому, гоняя в голове мысль о том, что спокойное чувство собственника у мужчин — это очень и очень неплохо.
От веселья до осознания того факта, что женщина, которая любила его, не хочет его слышать, слушать и понимать, его отделял всего один телефонный звонок. До почти шокового состояния, которое Андрею редко когда доводилось испытывать — пятнадцать минут. Но самый страшный выброс адреналина за этот день случится с Исаевым всего через два часа. Это будет бешеная игра на опережение и сумасшедшая схватка со временем, когда ему придется буквально зубами выгрызать минуты, чтобы не подставить лучшего друга.
И завертелись шестеренки судьбы. От мыслей об Ире Андрей плавно перешел к воспоминаниям о встрече с Терентьевой в Лондоне, которая закончилась тем, что он попросил Наташу позвонить ему, если ей не понравится хоть что-нибудь в поведении ее поклонника, и ее неохотно данным ему обещанием обязательно сделать это. Пройдя сквер, Исаев пропустил вперед молодую пару — девчонку под руку с рыжеволосым парнем, достал телефон и набрал Наташе. Разница во времени Лондон-Москва составляет два часа. И, исходя из графика дня его бывшей, который Андрей еще не забыл, Терентьева должна была сейчас находиться дома и собираться в «Тео Феннел». Два гудка, соединение, и Наташа взяла трубку.
— Привет, — ее голос звучал странно. У Исаева вообще создалось впечатление, что она поздоровалась с ним на сплошном выдохе без единого вдоха.
— Привет. Я не вовремя? Ты занята? — не понял он.
— Ну, так. — Пауза. — Я глаза крашу.
И Андрей моментально представил, как она стоит перед зеркалом с распахнутыми глазами, щеточкой туши в руке и разомкнутыми губами. Необъяснимая привычка большинства женщин красить ресницы, открыв при этом рот.
Хотя... И он мысленно улыбнулся: «У Иры такой привычки не наблюдалось».
— Ты говорить-то можешь? — Андрей усмехнулся.
— Да, могу.
В этот момент он все-таки уловил в ее интонациях легкое напряжение, словно Наташа дала себе установку держаться с ним в четко очерченных границах. Не сказать ему лишнего слова. Ограничиться в разговоре с ним только парой самых общих, простых и банальнейших фраз. Искусственно нагнетать ситуацию, чтобы выставить его на эмоции, а затем обжечь холодком. Так бывает, когда человек обижен на вас, но старается этого не показывать.
Исаев пролистал книжку записей в своей голове, и перед ним всплыла картинка их последней встречи. То, как растерялась и побледнела Наташа, когда он был вынужден ей сказать, что скоро женится. Как потом она бесшабашно тряхнула головой и выпалила ему беззащитно и гордо: «Андрей, а я рада, что у нас с тобой ТАК все закончилось!» И то, как она, то ли находясь на грани истерики, то ли в отместку ему заявила, что у нее самой отношения с другим мужчиной.
Но Исаев помнил и другое: то, как она, уходя, улыбнулась ему. Долгий взгляд, теплые карие глаза... Искренняя, хотя и безответная женская любовь, его прощание и ее прощение. По своей природе Наташа была отзывчивой, доброй, но вспыльчивой и впечатлительной — из той категории женщин, которые сами растравливают свои раны, а затем зачем-то еще и суют в них раскаленную кочергу. И после их разговора она, оставшись одна, видимо, принялась раз за разом пропускать через себя детали их встречи, весь их роман, оценивать свое поведение и то, как держался с ней Андрей, сравнивать его отношения с ней и его отношение к другой женщине. В итоге, разозлилась на себя, затем — на него, тут ей еще добавила ревность к счастливой сопернице, и к ночи Наташа уже основательно себя накрутила. А утром, встав, что называется, не с той ноги, она решила ему показать... что? Ну, что она не такая. А какая? Ну, другая. Короче, не такая, как он считает и какой он видел ее.
Но слишком хорошо ее знал Андрей, чтобы поддаться сейчас на ее дурацкие провокации. И так понятно, что морально влепив ему между глаз, Наташка уже завтра пожалеет об этом и сделает все, чтобы сохранить с ним нормальные отношения.