Бор, улыбаясь, кинул в шляпу золотую монету.
- Благодарю, господин, - как и подобает перед благородным, девушка поклонилась.
- Как тебя зовут? - спросил ее Ярр - и услышал в ответ негромкое:
- Яса....
Ярр зачерпнул из кошеля - сколько рука захватила - и бросил в подставленную шляпу увесистую горсть золотых и серебряных монет. И подмигнул ей, не удержавшись, глядя, как удивленно распахнулись зеленовато-серые глаза.
- Благодарю, господин, - актерка склонилась в поклоне. И улыбнулась снова. Не всем - ему одному.
День выдался длинным и хлопотливым, и неожиданное представление на площади словно отодвинулось назад, хотя и не забылось.
Вечерами братья-княжичи принадлежали обычно сами себе. Бывало - носились допоздна по окрестным лесам, просто так - старший сам по себе, а младший - за компанию. Бывало - торчали у окна, глядя на закат, болтая ни о чем или обо всем на свете. Ярр любил эти недолгие часы; на всем свете не было у него ближе человека, чем младший брат.
В распахнутое окно тянуло ночной прохладой, на подоконник, высушенный солнцем, опустилась зеленая ветка. Над крышами домов, над маковкой княжеского терема догорала полоска заката. Ярр сидел на подоконнике и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Уголь в его руках летал по бумаге; обо всем и ни о чем - так всегда бывало в минуты душевного волнения или радости, он просто черкал, не зная, какой штрих будет следующим. И хаос разномастных линий словно вбирал в себя его тоску, тревогу или возбуждение.
- Ты меня прямо пугаешь, - донеслось из глубины комнаты. Бор растянулся на неширокой кровати брата и, закинув руки за голову, созерцал потолок. - За вечер трех слов не сказал. Что случилось-то?
Ярр молчал, не оборачиваясь. В полутьме горела лишь одна свеча. Теплое, едва уловимое ощущение легкой радости и света теплым птенцом поселилось внутри. Так не хотелось разрушать его...
- Расстроился, что ли? - понимающе спросил брат. - Радоваться надо, дурень, - невеста к тебе едет.
- Что? - рассеянно отозвался Ярр.
- Невеста, говорю, едет к тебе. Уже весь двор знает, один ты как деревянный.
- А-а-а-а...
Он и забыл про это. Нынешнее утро казалось далеким и ненастоящим. Весь этот день в памяти вставала освещенная солнцем танцующая девушка с рыжими волосами. Рыжая... она почему-то казалась ему светло-бирюзовой, прохладной, как морская вода, как глоток из родника в жаркий день. Ярр улыбнулся.
Какого же цвета у нее волосы? Медный? Золотой? Морковный?
- Покажи? - Бор с любопытством поднялся, остановился у него за спиной. - А... это ведь та актерка, да? Гляди-ка, похоже... Хороша девчонка, правда?
Ярр остановился, вгляделся, прищурившись в полутьме. Да... вскинутые руки, широкий подол, разметанные ветром волосы - в ворохе разномастных штрихов постепенно проступали очертания будущего рисунка.
Постоялый двор на окраине города едва ли мог похвастаться тем, что его посещали знатные гости. Нет, посетители здесь не переводились, и трактир никогда не пустовал, и комнаты редко оставались незанятыми больше, чем на половину суток. Но все они были не из тех, о ком говорят - благородные. Незатейливый и простой народ, привыкший к грубым шуткам, крепкому пиву и тощим тюфякам на деревянных кроватях - было бы где голову приклонить. Оттого и плату здесь требовали не сказать чтоб великую; кошелек полегчает, конечно, но не опустеет совсем; кормили просто и незатейливо - сыт и ладно.
Мастеровые, торговцы, что победнее, бывало - перехожие люди, не совсем уж нищета, однако ж и не из таких, что с охраной путешествуют... обветренные, загорелые лица, мозолистые руки да деревянные башмаки - вот таких постояльцев привык видеть у себя хозяин. С раннего утра до позднего вечера он крутился, как белка в колесе; может, оттого и пользовалось его заведение заслуженно доброй славой.
Но вот такого, как нынче, видеть ему не приходилось.
Не иначе, как дорогой ошибся с утра этот юноша - богато, хоть и скромно одетый (глаз у хозяина наметан, не впервой), в высоких, хорошей выделки сапогах, с длинным кинжалом в богато изукрашенных ножнах. Такие не ходят по улицам в одиночку, такие обычно путешествуют верхом либо в каретах, да с сопровождающими. И этот был верхом, и конь его - вон, у ворот привязан. Знать бы, что ждать от такого посещения, и что за нелегкая принесла его сюда... а нелегкая эта - пестро разрисованный фургон с улыбающейся физиономией на боку. Шел, говорит, мимо и увидел... всегда хотел поближе на бродячих актеров посмотреть.
Что ж, хозяин и сам был охоч до заезжих музыкантов и танцоров, но он что - черная кость, немудреным шуткам рад. А этому что нужно здесь? Разговаривал юноша учтиво, не так, как обычно знатные - пару слов сквозь зубы кинут, скажи спасибо, если в рожу не двинут. Благородные... Все честь честью - спросил, здесь ли странствующие комедианты остановились. Когда хозяин закивал - здесь, мол, господин, да вон - на заднем дворе репетируют, юноша кивнул и спросил даже - можно ли пройти посмотреть. И вправду, странный...