Никогда не забуду, как мастер Юрий Сахаров проиграл в одном из чемпионатов партию тогда еще мастеру Игорю Зайцеву. К шестнадцатому ходу Зайцев добился позиционного перевеса, но на остальные двадцать четыре хода у него оставалось всего семь минут, в то время как у Сахарова – сорок. Это заставило Зайцева резко обострить позицию ценой некоторого ее ухудшения.
Увидев, что по сравнению с противником не только имеет большой запас времени, но и даже выравнял положение, воспрянувший духом Сахаров стал вдруг настолько задумчив, что уже после двадцать восьмого хода стало ясно: он физически не успеет сделать контрольное число ходов. И действительно, на тридцать первом ходу флажок на часах Сахарова упал, заставив наблюдавшего за приближением развязки судью немедленно остановить игру.
Я никогда, ни в одном соревновании не видел такого глубокого и такого откровенного отчаяния! Сахаров застонал и схватился за голову. Он вздыхал и смотрел то на доску, то на соперника с такой тоской, что на лице сердобольного Зайцева появилось даже виноватое выражение…
Вот уж кто начисто уходит в игру, полностью отключаясь от зрительного зала, от других партий, а может быть, даже и от своего противника, это Георгий Борисенко. В молодости Талю довелось сыграть несколько партий с Борисенко, и всегда этот скромный и милый человек, не претендовавший, кстати, на высокое место в таблице, был для Таля традиционно трудным соперником. И не только потому, что довольно крепко играл. Борисенко часто попадал в цейтноты, а испытывая недостаток времени, вел себя комично: то и дело поглядывая на часы, скорбно вздыхал, дергал себя за ухо, раскачивался на стуле, тянул себя за штаны и т. д. и т. п. Смешливый, особенно в ту пору, Таль мучительно сдерживал улыбку и никак не мог настроиться на серьезный боевой лад.
Борисенко был способен вызывать улыбки, впрочем только добрые, и не на сцене. Его фанатическая увлеченность шахматами не отпускала его ни на минуту. Во время женского чемпионата страны, проходившего в Тбилиси, куда он приехал и как муж, и как постоянный тренер Валентины Борисенко, мне пришлось наблюдать прелюбопытнейшую сцену. В день отдыха гостеприимные хозяева устроили участницам экскурсию по городу. Борисенко одним из первых вышел к автобусу, держа в руках карманные шахматы и сумочку жены. Отъезд почему-то задерживался, и Борисенко, стоя у подъезда гостиницы «Тбилиси», расставил на карманных шахматах какую-то позицию и, прижав локтем дамскую сумочку, углубился в анализ. Был яркий воскресный день, улицы проспекта Руставели заполнила праздничная толпа, и надо знать веселых тбилисцев, чтобы понять, какие эмоции мог вызывать у них мужчина, который с дамской сумкой под мышкой стоял среди гуляющих, не отрывая взгляда от лежащей на руке доски…
Порой бывает весьма непросто разобраться в том, как держится шахматист на сцене – лицедействует или ведет себя натурально, естественно, «как в жизни». Когда, например, Карен Григорян, получив выигрышную позицию, по-детски радуется удаче и тщетно старается спрятать улыбку, на него никто не обижается: все знают прямодушие и доброту этого человека, который просто не умеет скрывать своих чувств. Когда Петросян, играя в одном из чемпионатов с Ефимом Геллером, сидел за столиком как-то боком, это тоже было естественно: гроссмейстеры в ту пору не ладили между собой, и Петросян попросту не хотел, не мог глядеть на своего противника. А вот если Самуэль Решевский в сложной позиции вдруг с безразличным видом предлагает ничью, опытные шахматисты знают: это, скорее всего, неспроста, тут надо поискать выигрыш. Однажды Решевский, допустив ошибку, после чего в случае правильного ответа противника мог сразу сдаваться, предложил ничью Эйве. Тот быстро понял, в чем дело, и доставил себе особое удовольствие: делая выигрывающий ход, Эйве смотрел в глаза Решевскому и улыбался…
Насколько важно уметь сохранять внешнее спокойствие, показывает такой эпизод. В одном из чемпионатов страны молодой в ту пору мастер Подгаец встретился с опытнейшим гроссмейстером Авербахом. Когда до победы оставалось рукой подать, Подгаец огорошил Авербаха предложением разойтись по-мирному. Гроссмейстер, естественно, не заставил себя долго упрашивать и отправился в гостиницу, где, убедившись, что его позиция была проиграна, тут же сочинил заметку об этом поучительном эпизоде в редактируемый им журнал «Шахматы в СССР». Что ж, в хозяйстве бывалого гроссмейстера ничто не должно пропасть.