И действительно, добившись превосходной позиции, Керес не выдержал напряжения и, боясь расплескать преимущество, стал действовать чуть осторожнее. Фишер, который ни на что не претендовал и был куда спокойнее, вывернулся, и партия закончилась вничью…
Нечто подобное произошло в последнем туре чемпионата СССР 1983 года. Чемпион мира Анатолий Карпов на пол-очка опережал Льва Полугаевского. Хотя Полугаевский играл белыми с дебютантом чемпионата мастером Владимиром Маланюком, Карпов за каких-то тридцать минут сделал ничью с Юрием Разуваевым, оставив своему конкуренту возможность в случае победы также завладеть золотой медалью. Полугаевский принял этот молчаливый вызов, играл остро, но нервно, попал в цейтнот и… проиграл, разделив третье-четвертое места.
Итак, и гроссмейстерская ничья может быть завуалированным атакующим приемом. Поэтому пока будет действовать система спортивного отбора, а, судя по всему, здоровье у этой системы превосходное, и она явно рассчитывает на долгую жизнь, надо трезво отдавать себе отчет в том, что одна гроссмейстерская ничья может совершенно не походить на другую. И мы будем осуждать здесь не гроссмейстерскую ничью вообще, а именно такую, где соперники могли рисковать без особого ущерба, но не захотели, вообще не утруждали себя поисками путей к победе и полностью игнорировали эстетическое начало шахмат, а заодно и интересы зрителей, ожидавших яркого зрелища, а получивших вместо этого откровенную подделку.
Но неужели же действительно нельзя найти сильнодействующее лекарство против бесцветных ничьих? Неужели нельзя найти какие-то спортивные стимулы, которые могли бы побудить соперников искать пути к победе?
Уверен, что можно. Если при распределении разделенных мест будет приниматься во внимание система творческих коэффициентов, бескровные ничьи резко пойдут на убыль, а то и вовсе погибнут естественной смертью. Заметьте – естественной. Именно в этом слове кроется гарантия эффективности предлагаемой меры, ибо такие ничьи станут невыгодны в спортивном смысле.
Конечно, иногда бывает так, что шахматисту просто не хватает сил, чтобы провести весь турнир с полной творческой отдачей. Во время чемпионата страны 1972 года, проходившего в Баку, мне пришлось однажды ночью наблюдать, как гроссмейстер Васюков анализировал пять, а может быть, и шесть отложенных партий. Он расставил доски на столе, на постели, на стульях и ходил по гостиничному номеру, как во время сеанса одновременной игры, останавливаясь то у одной, то у другой позиции. Лег спать Васюков уже на рассвете…
Несмотря на обилие отложенных встреч, Васюков продолжал непримиримую борьбу в каждой партии. Удивительно ли, что он сорвался, и в трех отложенных партиях, где у него был большой перевес, набрал ноль очков! Но такова судьба больших шахматистов: как актер после исполнения трудной роли не может позволить себе завтра сыграть вполсилы, так и большие актеры шахматной сцены не дают себе права на передышку. Именно так, полностью выкладываясь, действуют в турнирах Таль, Каспаров, Бронштейн, Геллер, Полугаевский, Тайманов, Балашов, Цешковский, Псахис, Романишин, Купрейчик, Юсупов, Долматов и некоторые другие шахматисты. Это их жизнь, их судьба, их счастье и их несчастье.
Удивительный пример творческой принципиальности являет собой экс-чемпионка мира Нона Гаприндашвили. Когда однажды она направлялась на мужской международный турнир, я позволил себе дать чемпионке совет: «Хорошо бы постараться получить второй гроссмейстерский балл». И прикусил язык, потому что чемпионка сурово ответила: «Нет! Если я начну играть с такими мыслями, не будет ничего – ни второго балла, ни творчества…»
В претендентском матче 1983 года с Ириной Левитиной Нона неудачно начала соревнование, а затем, стараясь настичь соперницу, навязала ожесточенную борьбу. Левитина приняла вызов (а иного выхода у нее не было!) и в итоге выиграла со счетом 6:4. Ничего удивительного в этом счете нет, пока мы его не расшифруем: ни одна из партий не завершилась вничью! Такого случая история борьбы за первенство мира не знает. Правда, были матчи, в которых один из соперников побеждал с сухим счетом (Фишер – Тайманов и Фишер – Ларсен), но столь сурового обмена ударами не было никогда!
Есть у системы творческих коэффициентов еще одно, совсем неожиданное достоинство. Не приходилось ли вам задумываться когда-нибудь над ролью судей в шахматном соревновании? В отличие от таких игр, как футбол, волейбол, баскетбол, хоккей и т. п., где судьи активно участвуют в спортивном процессе, решая по ходу соревнования порой весьма непростые задачи, шахматный арбитр, если не считать редкие казусные ситуации, в основном следит лишь за формальным соблюдением правил. Упал флажок часов – судья остановил игру. Откладывается партия – проверил, правильно ли записана на конверте позиция. И т. д. и т. п. Правда, судьям приходится порой вторгаться в сложные взаимоотношения участников, регулировать эмоции зрителей, решать многие деликатные вопросы, так что ответственной и очень нервной работы у них хватает. Но тем не менее творческих решений от судей все же не требуется.