— Ну, — спросил Нерон, — что же сказали тебе звезды?
— О я несчастный! — воскликнул астролог. — Горе мне! Лучше бы мать моя не родила меня на свет, потому что я вижу перед собой пытки и смерть, угрожающие мне в эту же ночь, и только ты, могущественный Цезарь, можешь избавить своего несчастного раба.
— Клянусь носом Августа, — воскликнул Нерон (это была его любимая клятва), — клянусь носом Августа, он прав. Я отдал приказание схватить его, когда он будет выходить из дворца, подвергнуть бичеванию, а потом отрубить ему голову. Ну, ты спас свою шкуру, еврей.
Затем, обратившись к Титу, он прибавил:
— Эти звездочеты в самом деле могут кое-что узнать.
— Теперь, — продолжал он, обращаясь к еврею, — скажи мне что-нибудь о моей судьбе.
— Я скажу тебе, — начал астролог, возвращаясь к своей обычной полутеатральной манере, — о том, что тебе больше всего хочется знать.
— Ага! — воскликнул император. — О чем же это?..
— О женщине, на которой ты женишься.
— Какой вздор! — воскликнул Нерон. — Я женюсь на Актее и знаю это без твоих прорицаний.
— Цезарь, — отвечал астролог, — ты женишься на той, которую укажет тебе небо.
Глаза его засверкали, высокая фигура, казалось, еще выросла, он протянул вперед руки и запел монотонным голосом:
Песня Бабилла окончилась торжественным возгласом, и он остановился.
— Должно быть, удивительная женщина, — сказал Нерон. — А как ее имя?
— Это скрыто от моих глаз, — отвечал астролог, не желавший выпускать все свои стрелы разом.
— Но я должен знать ее мужа, который будет императором, — сказал Нерон.
Бабилл придумал это предсказание, чтобы сильнее затронуть любопытство Цезаря, возбудив в нем опасения.
— Терпение, — отвечал он, — близок час, когда тайные вещи откроются. Но, — прибавил он, видя, что лицо Нерона омрачилось, — я могу предсказать тебе многое другое.
Он снова устремил взгляд в небо и вдруг задрожал всем телом.
— А! — воскликнул он уже размеренным тоном, каким предсказывал женитьбу Нерона. — Я вижу щит, меч и битву. Стены Сиона крепки, но голод сильнее их. Воины Господа смелы, но враги подавляют их числом. Огонь пожирает храм Господень, и стоны моего народа наполняют мир.
Он устремил свои дикие глаза на слушателей и воскликнул:
— Я говорю вам: здесь тот, в чьих руках победа, кто вступит на священный холм и будет царствовать со славой и могуществом.
Тит стоял позади ложа Нерона.
— Это я, — сказал император.
— Ты! — воскликнул Бабилл.
Астролог упал без чувств.
— Не понимаю, что он хотел сказать, — заметил Нерон. — Но что бы ни говорили звезды или он сам, я все равно женюсь на Актее.
Книга вторая
Часть III
Поппея
XVI
— Сегодня я буду обедать у Сильвия Отона, — сказал Нерон Актее через несколько дней после разговора с Бабиллом.
— Тебе хочется увидеть Поппею? — отвечала она с некоторой досадой.
Нерон засмеялся.
— Что за ревнивое существо женщина! Эта Поппея — жена Отона и подруга всех римских волокит. И ты боишься, что она отобъет императора у маленькой Актеи?
— Бесстыдная тварь! — воскликнула она с гневом, какой почти всегда чувствует женщина, только оступившаяся и слегка забрызгавшая платье на скользком пути, к погрузившейся в грязь по уши.
Стремление дурачить других никогда не оставляло Нерона; прослыть за проказника было приятным для него; он повернулся к Актее с лукавой усмешкой и воскликнул:
— Поппея считается прекраснейшей женщиной в Италии…
— Считается — дураками, — возразила девушка. — Умнейшего из вас нетрудно свести с ума, стоит только запастись улыбкой, баночкой притираний и духами. Разве кто-нибудь из вас знает, что Поппея каждый день сидит по четыре часа в ванне, чтобы уменьшить свою тучность, что она красится каждое утро, что ее глаза блестят из-за вина, что у нее два передних зуба фальшивые?
— Почему ты говоришь, что они фальшивые? — спросил Нерон.