— Спасибо! — Поблагодарила она: — Без помощи наших ученых у меня бы ничего не вышло!
В коридоре захлопали двери, послышались сдобренные оживленной разноголосицей шаги, и мои узкоглазенькие «пионеры» вошли в холл. Такие милахи! Это я про девочек, само собой. Из коридора напротив появились Николай Степанович и Степан.
— Можно я? — Спросил я посольского.
— Пожалуйста! — Великодушно разрешил он.
— Ребята, это — Тимофей, наш временный сенсей!
Подполковник поклонился:
— Надеюсь, мы поладим!
Деточки поклонились «сенсею» в ответ, он построил нас в колонну и повел на заполненную пионерами и взрослыми площадь. Присутствовали и камеры, куда без них. Речуги, салюты (рукой ко лбу, а не пиротехника), гимны, и вот наши шеи украсили красные галстуки, сделав девочек еще милее и нисколько не испортив пацанов. Деда Казуму принимать не стали, но после ритуала он в компании Степы отправился с лагерными начальниками договариваться на проведение утренней зарядки под его руководством, что он посчитал большой честью.
Итогом формальной части стало коллективное возложение цветов к мемориалу Саманты Смит и моя речь на камеру о том, насколько много она сделала для торжества мира во всем мире. После прогулки по аллее ее памяти нам провели экскурсию по лагерю — тут есть тупо все, даже компьютерный класс! — и покормили в столовой, где, к огромному моему удивлению и радости всех остальных, нашелся соевый соус японского производства, на который советские дети таращились как на диковинку. Гребаные очковтиратели!
Глава 20
Довольно потянувшись, выключил ноут и умиленно посмотрел на спящую Хэруки — набралась впечатлений за день и теперь переваривает. А я? А я уже прямо привычный, поэтому перед сном написал главу — уже третью! — книжки про магическую академию, в которой больше воюют мечом, чем магией. С демонами воюют, очевидно. В отличие от «ГП» и «Махоутокоро», это — уже полноценный анимешный продукт, что лично меня очень радует. Поднявшись из-за стола, запахнул халат поплотнее — чисто ради удобства, на улице за двадцатку — и вышел на балкон, чтобы немного повпитывать звездное небо и прохладный ночной воздух. Хорошо в «Артеке»!
Посмотрев на набережную, увидел сидящую в шезлонге, белеющую пионерской рубахой фигурку. Это, похоже, кто-то из моих — советских детей кто ночью к морю пустит? Это нашему безответственному пионервожатому в чине подполковника все равно — если выйти в коридор, можно расслышать его храп из палаты в конце коридора. И это — лучшее, что нашлось под рукой у Министерства Обороны?
— Бардааак! — Удовлетворенно протянул я, хохотнул — дико рад Тимохе на самом деле — и решил сходить немного посидеть с соотечественником.
Аккуратно приоткрыв шкаф, который и не подумал скрипнуть, надел спортивки и пионерскую рубаху, с огромным удовольствием повязал галстук, салютнул отражению в зеркале, достал из холодильника бутылку «Буратины» и аккуратно вышел в коридор. Спустившись по лестнице, в фойе наткнулся на милиционера в чине аж старшего лейтенанта.
— Здравствуйте! — Поздоровался я с ним.
— Доброй ночи, — Поздоровался он в ответ и вернулся к разгадыванию кроссворда.
Может показаться, что служба не несется, но ему приказали только «не пущать» левых людей. Не выпускать японцев приказа не было, вот он и не препятствует. Покинув корпус, по хорошо заасфальтированной дорожке пошел к цели, с внутренним трепетом вспоминая короткий разговор с шашлычником Анзором тет-а-тет, внутри его маленького кабинета, куда я зашел подписать фотки — посольского попросил не беспокоиться, и он остался уминать потрясающе вкусный шашлык вместе с остальными.
— Уважаемый Анзор, а вы расширяться планируете? — Спросил я хозяина заведения.
— Конечно! — Кивнул он: — Ресторан открыть хочу!
— В Крыму?
— В Ялте, — Гордо ответил он.
— Рискованно, — Заметил я.
— Бизнес — это всегда риск! — Ответил начитавшийся «гайдов» грузин.
— Но степень риска — не одинакова. Вы гораздо старше меня, уважаемый Анзор, но, может, выслушаете мои соображения по этому поводу?
— Зачем спрашиваешь, Иоши? — Даже немного расстроился Анзор: — Ты же всего за год вон какой стал, с Горбачевым нашим за одним столом кушал. Как может старый Анзор тебя не послушать?
Набрав воздуха в грудь, ногами запинал визжащую "Кровища потечет!" часть души поглубже и поведал:
— Крым сейчас — в составе УССР, верно?
— Верно.
— А от СССР уже отвалились Эстония, Литва и Латвия.
Грузин кивнул — знаю, мол.
— Процесс запущен, и его уже не остановишь. Вслед за прибалтами подтянутся и остальные.
Анзор не удивился:
— Не хотят с нами вместе жить. Армяне шепчутся — тоже независимости хотят. Глупые — Кавказ никогда так хорошо не жил, как при Советской власти.
— Как и ожидалось от выпускника МГИМО! — Отвесил я Анзору комплимент, что очень его порадовало, и продолжил: — Вот представьте: Украина вместе с Крымом из состава СССР выйдет, что с туристическим потоком станет?
Грузин схватился за голову.
— Именно! — Грустно кивнул я: — А вот если Крым к РСФСР «приклеить», то после отделения Украины придется большим дядькам из Москвы мост через пролив строить — банально чтобы снабжать флот без лишних проблем. А по мосту-то не только товарняки ездить могут.
— Зачем Анзору такое рассказал? — Тоскливо протянул хозяин шашлычной: — Не такие связи у Анзора, чтобы Крымами распоряжаться!
— Хочу, чтобы у вас все было хорошо, — Честно улыбнулся я: — Шашлык у вас — замечательный, и ресторан, уверен, такой же будет. Расстроюсь, если разоритесь. Кроме того — в Крыму в составе РСФСР я «пробью» многодневный международный фестиваль. Тыщ на сто-двести народу. А в Крыму хорошо, и многие посетившие фестиваль захотят вернуться или остаться подольше. А тут им раз, и по международному телеканалу «Хонда+» показывают интервью с замечательным Ялтинским ресторатором Анзором, где он на весь мир поведает о шашлыке по рецепту своего многоуважаемого дедушки Мгелика, которого любили по всему Кавказу. А дальше один японский мальчик, — Погладил себя по волосам: — Скажет, что из всего Крымского общепита предпочитает именно ресторан уважаемого Анзора.
Взгляд Анзора затянуло мечтательной поволокой, и я процитировал:
«Несет грязные воды Москва-река.
Открыт ресторан «У Анзорика».
Есть время — забегай,
Самое нежное мясо тут запекают.»
— Ай, дорогой! — Успешно заромансился грузин: — Как медом на сердце!
— Но, если Крым останется в составе Украины, фестиваль перенесется, например, куда-нибудь под Сочи, — Вернул я его с небес на землю и сработал на упреждение: — А сочинский ресторан уважаемого Анзора, несмотря на мою искреннюю любовь к его потрясающе вкусному шашлыку, японского мальчика не особо-то и заинтересует.
— Вербуешь? — Пожевав губами, спросил грузин.
— Просто немного поделился своими планами на будущее! — Улыбнулся я и поднялся со стула: — Очень я хочу, уважаемый Анзор, чтобы у вас все хорошо было.
— Не обманешь старого Анзора? — С надеждой в глазах спросил он.
— Никого не обманывал и не собираюсь. Весь мир знает — если Одзава Иоши что-то пообещал, в лепешку расшибется, но сделает! — Кивнул я.
— Хорошо, Анзор человек маленький, но кое с кем поговорить попробует! — Пообещал грузин, мы пожали руки, он натянул на лицо привычное выражение радушного хозяина, и мы пошли к остальным.
Мал «рычаг воздействия», да ценен — мне в моей ситуации выбирать не приходится.
Вернувшись мыслями в здесь и сейчас, тихонько вздохнул — в шезлонге сидела никто иная, как Окада Мари.
— Привет, семпай! — Продолжая любоваться отражением безоблачного ночного неба на водной глади, не оборачиваясь поприветствовала она меня.
— Привет! — Поздоровался и я, опускаясь в шезлонг рядом.
— Красиво, да? — С улыбкой спросила она, повернувшись ко мне.
— Очень! — Согласно кивнул я: — Газировочки хочешь?