- Стыдно вам!
Тот же вопрос я задал женщине, прошедшей войну, расписывавшейся на Рейхстаге, пережившей много утрат, вырастившей четверых детей. Внуки уже большие. Она родилась 13-го и считает себя счастливой.
Она возмутилась:
- Счастливой можно быть всегда! Чем же мы детей выхаживаем, если не счастьем!.. Если ты с ним в беде не счастлива - на всю жизнь оттолкнешь!.. Значит он тебе ненужный, чужой!.. И счастливо целоваться можно всегда!..
В отличие от зрелого человека, выстрадавшего свое отношение в бесконечных трудностях войны и мира, все МОИ ПАЦИЕНТЫ, как и эти молодожены, СЧАСТЬЯ (а без него нет здоровья!) СТЫДИЛИСЬ!
Не зная того, они стыдились именно состояния, которого пытались добиться и о котором просили у меня.
- Да разве можно в их обстоятельствах быть счастливыми!? Не кощунственна ли сама такая постановка вопроса!?
Вот уж и я чуть ни начал оправдываться!..
Удерживая друг друга в несчастье
При встрече с чужим, а иногда и своим несчастьем, с утратой, мы часто, сами того не сознавая, исходим из традиционно покорного допущения, что помочь тут нечем! Поэтому и напоминание об утрате, а тем более исследование ее содержания и причин, да еще - при самом пострадавшем и когда боль свежа, кажется холодным, противоестественным кощунством.
Мы спешим “поддержать”: пожалеть, посетовать, помочь материально и... разведя руками, отвернуться от несчастья!
От чужой боли сбежать в дела и свою - запрятать.
Такое бегство оставляет боль неизжитой, подспудно управляющей нами и разъедающей нас. Бегство вновь и вновь подтверждает банальную версию о неотвратимости муки. Обусловливает убегание от нее и в будущем. С таким “оптимизмом сбегания” мы на деле скорее не поддерживаем друг друга, а удерживаем - в несчастье.
Воскрешение из мертвых
На самом же деле не бегство, а именно внимательное вслушивание в боль, дотошное всматривание в события, которые к страданию привели, и есть единственно бережное отношение к пострадавшему. Вникание в мельчайшие причины несчастья и непременно тогда, когда боль острее всего. Только такая бережность действительно спасает и потерпевшего, и нас, ему сочувствующих[24].
Только это внимание к боли ~ чужой и своей, к ее причинам - создает будущее. Готовит к лучшему нас и наших близких. К лучшему, вооруженному теперь новым, присвоенным в боли сочувствования им опытом[25]. К будущему с новым знанием, с умением не повторить промахов пострадавшего, даже погибшего из-за этих промахов. Разве сами мы не хотим, чтобы наши дети, все, кого мы любим, учились на наших, не своих ошибках, и так своих избежали!?
Внимание к боли другого наполняет смыслом и невозвратные потери - оно бережёт от этих потерь нас!
Но не это ли и - самая необходимая и им и нам, содержательная память о потерпевших?! Память без младенческой жалости к себе, без пустого оберегания себя от. правды и от жизни.
Не это ли и - действительная память о погибшем? Потому что в чем, как ни в таком присвоении, использовании опыта другого и заключается настоящее воплощение его, благодарность ему, утверждение его жизни среди нас живых!? Его воскрешение из мертвых!
В отличие от тех молодоженов, я верю, что никакие вопросы, помогающие людям, не могут быть кощунством!
Мои пациенты вылечились...
МОИ ПАЦИЕНТЫ ВЫЛЕЧИЛИСЬ не потому, что научились чудесам владения собой, а тогда, КОГДА ИХ материнским, женским, мужским, человеческим, гражданским ДОЛГОМ СТАЛО СТАТЬ СЧАСТЛИВЫМИ - здоровыми.
И во имя погибших оставаться с живыми и заниматься живыми!
Шланг был пережат не на уровне навыков, но на уровне нравственного чувства, на уровне совести[26]!
Им пришлось осознать и пересмотреть -свое ощущение подвига.
Выбор на распутье
Люди отдавали свою жизнь, защищая Родину, Веру, Убеждения. Отдают и теперь. Расходуют жизнь в заботе о любимых и детях. Тратят себя целиком в любимом деле. Такое счастье самоотдачи называют подвигом. Такому завидуют. Мы чтим память любимых, тех, кто погиб, защищая наш мир. Они и погибая жили, наверное, надеждой, что мы - живые -останемся счастливее.
Память помогает нам в любой беде выдюжить, осуществить их завет...
Но веками укоренилось и другое ощущение подвига. Подвиг, побуждающий оставаться несчастным, больным, невольно заражать и обездоливать несчастьем живых, близких и далеких. Как будто любимые и любящие нас люди завещали нам не мужество быть счастливыми и во имя них, но подвиг отречения от жизни и радости!..