— По бригаде? Ты был в Испании?
— Был. Teniente[7] Хайдук — звучит, а? Тогда я по пятьдесят раз отжимался, честное слово.
— Здорово, — восхитился Трулезанд, — а ты не сделаешь у нас доклад? Мы бы это квази организовали.
Роберт изумленно посмотрел на Трулезанда, а Трулезанд, казалось, сам удивился своим словам, потом они дружно рассмеялись, и Трулезанд сказал:
— Извини, мы тут вспомнили кое-что.
— Claro, — ответил Хайдук, — но доклада я делать не буду. Рассказать — да, расскажу как-нибудь. А теперь идите. Слышите, как Лола по столу барабанит?
В приемной шестеро посетителей уже ждали, рассуждая о приросте поголовья свиней и крупного рогатого скота. В университетской столовой Трулезанд вспомнил об их рассуждениях.
— Мешай не мешай ложкой в супе, ни свинины, ни говядины не выловишь, булькает — и только. Потому, наверно, и называется бульон, да?
— Кто его знает. Да, собственно, что нам до того — ведь тут бульоном и не пахнет. Вон фрейлейн Шмёде идет, ты у нее спроси. Она наверняка во французском сильна.
Медичка села рядом с Робертом, достала из портфеля клеенчатый пакет, вынула из него и положила рядом с тарелкой серебряную ложку, развернула салфетку.
— Приятного аппетита.
— Спасибо, и вам также, — ответил Роберт. — А салфетка помогает? С ней что, вкуснее?.
— Ничего ты не понимаешь, — вмешался Трулезанд. — Салфетка на тот случай, если фрейлейн Шмёде прольет супчик: пятна — ужасная гадость.
Невозмутимо доедая суп, Хелла спросила:
— А как себя чувствует господин Рик?
— Кто? А, господин Рик… господин Рик чувствует себя превосходно. Правда, он еще ощущает слабость, но вот Трулезанд снесет ему этот комбикорм, и тогда его, пожалуй, в кровати не удержишь.
— А вы успеете после этого на занятия?
— Claro, — ответил Трулезанд. — Claro — по-испански значит «ясное дело», у нас есть знакомый, он знает испанский, был бойцом интербригады, если вы что-нибудь про нее слыхали.
— Да уж откуда мне! Но вот что касается супа для господина Рика, то, если хотите, я захвачу его с собой, мне все равно в ту сторону.
Трулезанд снял со спинки своего стула посудину Рика и высоко взмахнул ею над столом. Это был старый почерневший красноармейский котелок, весь во вмятинах, с толстой проволочной ручкой и слишком большой эмалированной крышкой.
— Внимательно взгляните прежде на этот сосуд. Еще не раздумали?
— Нет, не раздумала, — подсказал Роберт, — его можно накрыть салфеткой.
Хелла взяла котелок и, повернувшись к Роберту, сказала:
— Терпеть вас не могу.
— Это все женщины поначалу так.
— Талоны на обед у вас, господин Трулезанд?
— Claro. Но я сам схожу за супом. Только вот…
— Что только?
— Нам надо кое-что передать Рику. Квази, то бишь господин Рик, ждет от нас известий…
— А мне их можно доверить?
— Нет, но собственно говоря, да. Как ты считаешь, Роберт, можно их доверить? Я считаю, можно. Ведь речь идет о доверии. Дело вот в чем: пациент может быть спокоен, все bueno, то есть в порядке.
— И это все?
— Все. И еще привет от его amigos[8].
— Хорошо.
К Хелла Шмёде поднялась было, но Трулезанд попросил ее обождать, пока он принесет суп. Она сидела, глядя в одну точку, а Роберт, подперев ладонью щеку, нагнулся к ее уху и шепнул:
— Так вы меня совсем-совсем больше не любите?
Она встала и пошла к раздаточному окошку.
— Да что ты к ней привязался? — спросил Трулезанд, вернувшись. — Она ведь не вредная. Раз уж согласилась с этой посудиной по городу шагать, значит, наверняка не вредная.
— Салфеточка, — ответил Роберт, — серебряная ложечка, а где же вазочка с водичкой для пальчиков? Да-да, у них это заведено, а когда окунают в нее ручки, кажется, сейчас на пианино играть начнут. Ингина мамаша тоже так делает.
Трулезанд весело ухмыльнулся.
— Хочешь, я тебя сейчас научно разоблачу?
— Давай-давай.
— Я буду опираться на доклад, который назывался: «Человек и окружающие его условия». Ну, название-то ничего никому не говорит, но сам доклад был убедительный. Я уж не помню, как там все по порядку, но одно нам стало ясно: как бы человек ни поступал, он поступает так не с бухты-барахты. На все есть причина. А если кто ведет себя чудно, то и для этого есть научное объяснение. Если, к примеру, человек лупит своих младенцев, хоть они пикнуть не смеют, так это, может, оттого, что он жены боится. Может, она сильнее или по вечерам всегда усталая, ну и все такое… понял?