Актриса для Мажора
Елена Белова
Цикл: "Морская романтика" #2
Современный любовный роман
Женский роман
— Бей мажора! — закричала Покахонтас, пластиковым копьем указывая на Бориса.
Зычный голос индианки (откуда только мог взяться такой звук у маленькой, хрупкой девушки-аниматора) рокотом разнесся по детскому клубу, и ее маленькие войны подхватили свое игрушечное оружие и с дикими воплями: «Бей мозола!», ринулись на изрядно струхнувшего красавчика.
Борис считал себя человеком смелым, но увидев, как к нему понеслась толпа малышей с абсолютно одинаково сосредоточенными, серьезными лицами, собираясь снять с него скальп, у Быкова от испуга подогнулись колени и он попятился назад.
А когда в него полетели первые стрелы с присосками, резко развернулся и, спотыкаясь о мягкие игрушки, поскакал на выход.
В тексте есть: от ненависти до любви, борьба характеров, дерзкая героиня
Пролог
Жил-был Боря Быков, аж до двадцати пяти годиков. И все у него было: богатство (папка-то олигарх), красота (мамочка топ-модель), ум (здесь вопрос спорный, но пока предположим лучший вариант). Не было у него…, да все у него было. А! Совести у него не было! И вот родители решили Бореньку перевоспитать, вдруг ещё не поздно. Сослали они его (о ужас!) на круизный лайнер отечественный, не все ж молодцу Мальдивы. А там и воспитатель имелся: капитан лайнера. Да только не так просто из балбеса доброго молодца сделать, если он этого не хочет, а хочет девицу-красавицу, актрису заезжую. Она нос от мажора воротит, он страдает. Так и придется ему начать перевоспитываться.
— Галка! Не прыгай туда! Там снег слишком рыхлый! Провалишься! — закричал семилетний мальчишка. Ответом ему было гулкое снежное: «уууухххх» и звонкий хохот из высокого сугроба.
Борька быстро забрался на снежную гору и там увидел смеющуюся шапку, полностью закрывающую лицо его четырехлетней сестры. Сверху торчал большой розовый помпон, держащийся на последней ниточке.
— Чего хихикаешь?! Я тебя как теперь доставать буду? Вот оставлю здесь до весны, пока снег не растает, — ругался мальчик.
— Ой, не надо до весны, — испугалась шапка. Из сугроба появился комок снега, бывший, предположительно, детской рукой, и сдвинул шапку с лица. — А вдруг я тоже растаю? Я же на Новом годе Снегурочкой была! — Круглые голубые глаза наполнились слезами.
— А ну, не плачь! Давай держись за меня, я тебя тащить буду! Да как ты держишься?! Отпусти шарф, задушишь! За воротник держись!
— Не могу за воротник, соскальзываю!
— Тогда не мешайся! Сам вытащу!
Из сугроба вывалились два ребёнка.
— Валенки слетели! — заверещала девочка.
— Сиди! Сам найду.
Боря полез обратно в снег искать девчачьи валенки. Он грёб рукам и долго копошился в рыхлом снегу, но так ничего и не нашёл.
— Нет, так не найти, — задумчиво сказал мальчик, — лопату надо. Пошли домой.
— Как же я пойду? — расстроилась Галка.
— Не боись, я тебя донесу! — сказал Боря и, подхватив сестренку под руки, неуклюже поковылял в сторону дома, благо тот находился недалеко. Но Галка все норовила сползти на заснеженную тропинку и сильно мешала брату идти. Боря попыхтел еще некоторое время, пытаясь поудобнее ухватиться за сестру, пока она горестно не запричитала:
— Брось меня Боря, не дойдем мы вдвоем!
Мальчик, тяжело дыша, посадил ее на снег, потом стянул свои валенки и натянул сестре на ноги, а сам босиком припустил домой, на ходу крикнув:
— Догоняй! — и уже через минуту влетел в дверной проем, едва не сбив с ног деда.
Борис Алексеевич Быков подхватил верткого внука на руки и грозным голосом пророкотал:
— Почему в одних носках?
Тут подоспела Галка, неловко переставляя ноги в больших и неудобных для нее валенках.
— Деда! Не ругай Борьку! Это я валенки потеряла, а Борька мне свои отдал!
Суровый пенсионер, в прошлом капитан дальнего плавания, еще больше нахмурился и скомандовал:
— А ну, раздеваться и сто кругов по залу — шагом марш! Юнга, ты считаешь!
Из просторной комнаты донеслось радостное: «Раз, два, три…»
И почему ему вдруг вспомнился этот зимний день у деда на даче восемнадцатилетней давности, недоумевал Борис. Наверное, давно забытые события тех счастливых каникул всколыхнули седой мужчина и его непоседливая внучка, сидящие в соседних от Бориса креслах самолета.