— Добрый день, — поздоровался он.
— Эм-м… добрый день, Генрих, — спохватилась девушка и ещё сильнее закуталась в плед. Вид у неё был, действительно, весьма болезненный и жалкий — красный распухший носик, глаза как у китайцев и чёрные круги под глазами, как у их любимцев — панд.
— Что случилось? — положил он на журнальный столик красивый букет ромашек и подарочную коробку бельгийского печенья.
— Да вот! — указала она рукой на животное и плюхнулась на диван. — Пока мы с Кэтти в дедушкином кабинете разбирали стихотворения на Праздник Птиц, этот негодяй разорвал все мои носовые платки.
В это время пятнистый негодяй сидел и умывался лапой, будто сделал одолжение, забросав гостиную бумажными ошмётками, жутко устал, вымотался и имеет право на сострадание как минимум, и усиленное питание — это если по справедливости.
Таким образом, мистеру Мальгаудену, владельцу двух ночных клубов и замка вблизи Лондона, пришлось сбегать в аптеку за новыми носовыми платками, а также прихватить в супермаркете пару баночек корма для пушистого разбойника.
— А почему Метроном? — спросил девушку, когда они чуть позже пили чай с бельгийским печеньем.
— Он постоянно хвостом туда-сюда виляет как метроном.
Но если Генрих полагал, что на этом злоключения с его компаньонкой исчерпали себя, он глубоко заблуждался и был обаятельно наивен.
— Мне нужна ваша помощь! Срочно! — услышал он спустя неделю полный нетерпения голос своей актрисы.
— Я вас слушаю, — с айфоном у уха, мужчина отбросил ручку на бумаги с калькуляцией последнего месяца, и устало протёр ладонью лицо.
— Я хочу купить лошадь. Её продают очень недорого и очень срочно. Вы должны поехать со мной.
— Да что вы говорите.
«Спешу. Сейчас лоб расшибу». — Зевнул мистер Мальгауден.
— Куда.
— Что?
— Поехать, спрашиваю, куда.
— В Норидж.
— Куда? В Норидж? — напряженно выпрямился он в кресле. — Всего лишь? А почему не в Кейптаун? Или в Буэнос-Айрес?
«Когда у неё уже закончатся эти долбаные деньги?»
— Там продают арабскую кобылу.
— Какой уникальный случай! — Генрих хотел съязвить ещё что-нибудь хотя бы про себя, но даже так не нашел слов. — Мало ли, где их продают. А поближе никак?
— Всего лишь пять тысяч фунтов.
«Мать моя Мадонна! — схватился за лоб владелец ночных клубов. — Пять тысяч за какую-то клячу! За колбасный фарш!» — он сглотнул подступивший к горлу комок.
— Оу, я вас поздравляю, Юта, вам крупно повезло. Это почти даром. Уговорили. Когда и куда за вами заехать?
— Эм-м… мы могли бы отправиться на моей машине.
— Исключено. Итак?
Они договорились, что Генрих заберёт Ньюту от школы в восемь утра. И каково же было его удивление — и всё остальное вплоть до бешенства — когда девушка вышла из здания и направилась к его Ауди не одна, а вместе с милым ветеринаром, который нёс в руках чемоданчик очень похожий на сумку для фотоаппаратуры.
У Мальгаудена пар из ноздрей повалил не хуже арабского скакуна после десятка кругов по ипподрому.
— Вы разбираетесь в лошадях? — спросила у его расширенных зрачков мисс Флейминг. — Вот и я тоже. А Тони разбирается. Кто-то же должен осмотреть кобылу. Не могу же я покупать кота в мешке.
«Да и правда что, — прижал уши к голове Генрих. — Много помог этот твой… осматриватель кобыл, когда заболела эта… ваша… Порки».
Атмосфера в машине всю дорогу была такой, что даже камни Стоунхенджа показались бы весёлым хороводом и могли дать фору в общительности и коммуникабельности всей троице.
А по приезду настроение мистера Мальгаудена и вовсе упало — арабская кобыла по кличке Троя являла собой жалкое зрелище — кляча клячей. К тому же грязная и вонючая. Без слёз не взглянешь.
Но зато как с ней общалась Ньюта! Сколько восхищения лилось из её голубых глаз, сколько нежности и мягкости сквозило в голосе, в прикосновениях, пока ветеринар делал животному УЗИ — именно аппарат диагностики находился в его чемоданчике.
«Так вот как она умеет! Хм… — компаньон даже задумался. — А мне баллончиком значит… И рука не дрогнула». — И тут ему в голову пришла идея.
По окончании осмотра Тони вздумалось проехаться верхом на Трое.
— Ньюта? — подал он девушке ладонь, уже сидя в седле.
— Нет, — рыкнул Мальгауден и сжал кулаки в карманах полупальто.
— Не беспокойтесь. Ничего со мной не случится, — даже немного обиженным тоном заверила его мисс Флейминг и протянула руки к ветеринару.
Тот довольно ловко поднял её к себе и усадил впереди седла.
«Сильный живодёр», — скрипнул зубами Генрих и, только парочка отъехала чуть дальше по манежу, развернулся и направился прочь.
Он специально пошел длинной дорогой, огибая манеж, чтобы Юта успела остановить его.
— Генрих! — оправдала она ожидания испуганным криком. — Мистер Мальгауден, куда же вы!
«Не купишь ты эту клячу без меня», — ухмылялся про себя мужчина и обернулся как раз в тот момент, когда девушка спрыгнула с лошади, не дожидаясь, пока её ссадит ветеринар.
— А-а-а… — упала она на песок, уселась и схватилась за ногу.
Забыв про себя самого и свои планы, её компаньон ринулся назад.
Тони смог сразу же распознать у пострадавшей растяжение голеностопа и наложить ей охлаждающий пакет с фиксирующей повязкой. Его поползновения отнести девушку в автомобиль владелец замка Паундс парировал фразой:
— Вы уже сделали всё, что могли. Спасибо. — И понёс сам.
— Это всё вы виноваты, — упрекнула его Юта со слезами на глазах, всё-таки обняв за шею.
— Я?! — красивые серые глаза буквально вылезли из орбит. — Я виноват?
— Ну а кто же ещё, — шмыгнула носом мисс Флейминг. — Вы мне запретили учиться верховой езде, и поэтому я такая неловкая. И сейчас отправились куда-то, когда я ещё не расплатилась.
— Спасибо, что Лондон в шестьсот шестьдесят шестом году не я сжёг. Вы великодушны. Весьма.
— А вы — нет.
— Ошибаетесь, я сэкономил вам пять тысяч фунтов. Это образец великодушия и благородства.
Юта тяжело и обреченно вздохнула.
— Жмот, — произнесла она абсолютно без злобы и негодования.
— Актриса, — улыбнулся мужчина.
«Мда… — лежал он этим же вечером в кровати и рассматривал их совместное сэлфи, которое Юта сделала ещё в кафе во время шопинга и поделилась с ним по вайберу. — Может, это действительно какое-то чудо? Больно уж со вкусом сделана девочка.